Криста была так ошеломлена услышанным, что не могла вымолвить ни слова, она только смотрела на Марка глазами, полными сострадания. Он тяжело опустился на скамью, словно силы вдруг покинули его, и молча сидел, спрятав лицо в ладони. Волна нежности захлестнула сердце Кристы, она ласково убрала прядь темных волос, падавшую на лоб Марка. Это полное безотчетной нежности прикосновение подействовало как животворный бальзам. Марк поднял голову.
Их глаза встретились, и ей показалось, что всю свою жизнь она ждала только этого человека. Что это было? Кисмет? Она не знала. Она знала только, что, как и говорил Марк, их судьбы связаны навеки и что со дня встречи с ним для нее началась новая жизнь.
Марк не мог отвести взгляда от мягкого чувственного изгиба ее губ. Его голова медленно склонилась, и его рот приник к ее рту с такой нежностью, что на глазах у нее выступили слезы. Она едва не потеряла сознание, когда его язык нежно раздвинул губы, впитывая благоуханную влагу ее рта. Он слегка отодвинулся, провел кончиком языка по контуру ее губ, а потом его поцелуи, становясь все более жадными, оставили пылающие следы на шее и плечах, зажигая в ней пламя ответной страсти.
Ночная рубашка уже не прикрывала грудь Кристы, губы Марка наслаждались прикосновениями к ее нежному телу. Он мягко опрокинул ее на койку, а его губы прокладывали влажную тропу по шелковистой коже, пока не поймали розовый бутон, венчавший белоснежное полушарие. Когда его язык коснулся соска, Криста слегка вскрикнула, охваченная сладким и одновременно мучительным ощущением. Она обхватила руками его голову, все крепче прижимая ее к своей груди.
Его руки осторожно раздвинули ее стройные ноги, чтобы воздать должное розе женственности, скрытой в глубине треугольника золотистых волос. Криста затаила дыхание, потрясенная, ведь для нее эти интимные прикосновения мужских рук были первыми в жизни. В голове у нее мелькнуло, что если это и значит быть любимой, то пусть это длится вечно.
— Криста, ты воспламеняешь мою страсть, как ни одна другая женщина в мире, — прошептал Марк, приблизив свои губы к ее. — Помоги мне забыть мир, который отнял у меня все, что было так дорого. Унеси меня на небо, моя сладкоголосая сирена.
— Да, Марк, да, — страстно выдохнула Криста. — Я хочу быть твоей. Люби меня.
Все ее тело словно молило о завершении, сокровенное место, которое так искусно ласкали пальцы Марка, тяжело и сладко пульсировало. Зная, хотя и немного, о том, что происходит между мужчиной и женщиной, Криста хотела, чтобы все это произошло между ней и Марком. Приподнявшись, он раздвинул ее ноги коленями, и теперь уже не пальцы, а напряженная мужская плоть касалась ее воспламененного тела. Криста выгнулась в ожидании боли, о которой ей рассказывала ее мать, но ничего не произошло.
Марк со стоном оторвался от ее губ.
В смятении, с бешено бьющимся сердцем, Криста взглянула на него, не понимая, что остановило его.
— Я сделала что-нибудь не так? Ты меня не хочешь? — прошептала она.
— Нет, как ты можешь так думать? — Дыхание его прерывалось, казалось, он испытывает невыносимую боль. — Нет ничего на свете, чего я желал бы столь же сильно, как твое прекрасное тело… Но это все будет в другое время и в другом месте. Когда-нибудь ты станешь моей, но сейчас у меня нет права взять твою девственность. Что я могу тебе предложить взамен? Я человек, за которым охотятся, человек, лишенный того, что принадлежало мне от рождения. У меня осталась только гордость и жажда мести.
Она тяжело дышала и не понимала почти ничего из того, что он говорил. Криста понимала только, что хочет его, что ощущения, которые он пробудил в ней, должны найти выход. Но Марк уже поднялся, собираясь уходить, и Криста протянула руку, пытаясь его удержать.
— Нет, подожди! Марк, все это не имеет никакого значения. — Неужели он может быть так жесток? Неужели может вот так взять и оставить ее? — Для тебя не все потеряно. Со временем ты получишь герцогство в Англии. Разве так уж важно, что ты не можешь вернуться в Константину?
— Для меня это самое важное, — ответил Марк с горькой усмешкой. — Я поклялся свергнуть Абдуллу и отомстить за смерть матери. Абдулла не должен править страной, и мне не будет покоя, пока я не накажу его за предательство и за горе, которое он причинил.
— Тогда позволь помогать тебе, — воскликнула Криста. — Когда мы будем вместе? Ведь мы связаны самой судьбой, разве не так? Или ты уже забыл, что говорил мне это?
— Я ничего не забыл. Моя сладкоголосая сирена, пути Аллаха и судьбы неисповедимы. Когда-нибудь мы будем счастливы: но никто не ведает когда.
— Но я буду твоей женой? — Она наконец отважилась задать самый главный вопрос.
Марк нахмурился и устремил невидящий взгляд в пространство. Когда он наконец снова взглянул на нее, ей показалось, что на широких плечах этого человека лежит бремя всего мира.
— Как моему отцу закон запрещал жениться на моей матери, так и мне в том будет отказано.
Прекрасные мечты в одно мгновение рассеялись как дым. От лица Кристы отхлынула кровь.
— Ты… ты хочешь, чтобы я стала твоей наложницей?
— Если мне улыбнется удача и я снова займу место, принадлежащее мне по праву, я никогда не смогу жениться на тебе. Никогда. Но ты никогда не будешь для меня наложницей. Ты будешь счастьем души моей, средоточием моего существования. Если у нас есть шанс быть вместе и ты хочешь этого, ты должна мне доверять.
— Но… но ты возьмешь в жены девушку из своего народа? — спросила Криста и затаила дыхание в ожидании ответа.
— Любовь моя, пока об этом нечего и говорить. Придет время, и мы будем вместе. Так предначертано и так будет.
— Нет, Марк, — с жаром перебила его Криста. — Я никогда не пойду на то, чтобы провести жизнь в стенах гарема, никогда не закрою лицо чадрой. Мы слишком по-разному воспитаны, несмотря на то что ты наполовину англичанин. Мое будущее в Тунисе с Брайаном, и твой путь лежит далеко от моего. Если ты действительно хочешь, чтобы я была с тобой, ты откажешься от страны отца и примешь страну матери. Твой дед герцог наверняка хочет, чтобы ты остался в Англии.