Может, правда денег еще отвалит. Только раньше времени успокаиваться не след. Вдруг подвох.
А хозяйка тем временем пришла в себя, смущенно извинилась и посеменила возвращать себе благопристойный вид, оставив Ветра одного. Вскоре один из давешних знакомцев с арбалетами принес полный поднос еды. Прекрасное витамское вино, фрукты, мясо, белый сыр, свежий хлеб. Столько и за два дня не съешь. Что ж, сдается, сегодня он все–таки в выигрыше. Да и увесистый мешочек с золотом все еще у него за пазухой. И Ветер принялся уплетать за обе щеки, пока можно.
В середине трапезы вновь появилась хозяйка. Она уже обрела прежнюю уверенность и горела желанием услышать подробности. Но Ветер всегда придерживался правила: чем меньше врешь, тем меньше придется выворачиваться. Поэтому в двух словах дал понять, что толком ничего не знает, и вообще — сам испугался. Домой возвращался, торопился — еще бы, до восхода Линна всего ничего осталось — и тут услыхал стоны, хрипы. Кинулся — человек, помочь просит. Не оставлять же! Ведь на верную же смерть! Стража–то наверняка вся попряталась, неизвестно, пройдет ли там еще кто. А несчастный уже едва мог говорить, но выдавил, где живет да как туда выйти. Здешних лекарей Ветер не знает, не сподобился за малой давностью пребывания в Ласпаде. Потому и решился сюда тащить, думал, как–нибудь доковыляет, а там уж и до дома добежать успеет. Да не получилось — уж больно ноша оказалась тяжела.
Ивария Бран время от времени кивала, вставляла слово, другое. Ветер ловко вытянул из нее историю, что она сама успела узнать от мужа. Очень немного. Большая часть была ему и так известна. Напали, ограбили, бросили умирать. Вот тут–то и появился спаситель. Должно быть, старик на самом деле все перепутал.
Оставалось еще одно странное обстоятельство: зачем такой человек как Силивест Бран бродил в Ледах перед самым восходом Линна, один, без самого захудалого слуги за спиной, да еще с таким увесистым мешочком, полным золота. Но госпожа Бран не выронила ни слова, чтобы прояснить столь темное дело, а спросить прямо Ветер поостерегся, хоть его разбирало любопытство.
Вот и все, говорить больше не о чем. «Спаситель» с трудом подавил зевоту. Он очень устал, и если можно где–нибудь отдохнуть… Женщина спохватилась и, взяв свой подсвечник, самолично повела его наверх, на третий, видимо, гостиный этаж.
Ему впервые доводилось коротать ночь в таком богатом месте, но усталость уже брала свое, и Ветер решил, что хорошенько рассмотрит все завтра утром, при свете восходящего Канна. Он скинул только сапоги, плащ и ременные перевязи. Орудия своего ремесла и золото тут же старательно распихал под многочисленные подушки изголовья, не желая выставлять напоказ свое добро. А в остальном, как был, рухнул на постель.
Утро принесло с собой новое беспокойство. Он положил себе проспать всего лишь до восхода Канна — не так уж и много. Но то ли сильная усталость, то ли небывалое напряжение последней ночи надолго усыпили Ветра, давно наученного спать вполглаза. Когда он, наконец, открыл глаза, то понял, что безобразно просчитался. В комнате царила все та же темнота, но в узенькие щелки плотно пригнанных тяжелых ставен сочились золотистые струйки света Канна.
Выбраться из окна он, конечно же, не мог, это Ветер еще вчера проверил: сковырнуть засовы, ставни открыть — плевое дело, а вот решетки — уже не шутка. Возиться с ними — дело долгое, и если за ним приглядывают, то несколько раз повязать успеют.
Судя по звукам, дом уже давно проснулся. Делать нечего, Ветер ощупью оделся и решительно толкнул тяжелую дверь. Выйти можно только там, где зашел, поэтому вперед, шаг за шагом. Уж лучше заветный мешочек за пазухой, чем обещание какой–то призрачной награды, которую ему вполне могут выдать и в Башенном подземелье.
Едва он успел сделать несколько шагов по узкому и сумрачному коридору, как откуда–то сбоку, из неглубокой ниши, выскочила девушка в темном, простеньком платье. Из слуг. Маленькая, пухленькая и аккуратненькая, ну просто загляденье. Пышечка. Она легко склонила кудрявую головку и прожурчала обычное приветствие:
— Приветствую с добром… господин, — она невольно запнулась, так не похож был гость на важную персону, которой следует выказывать почтение.
Тут же не удержавшись, сверкнула глазками, бросилась в сторону лестницы и звонко крикнула: