По Иоанну был седьмым
В тех основаниях хризолит,
Берилл белейший был осьмым,
Топаз, в котором цвет двоит,
Девятым; хризопраз над ним —
Десятым; гиацинт стоит
Одиннадцатым; остальным,
Последним, аметист — на вид
Пурпур с индиго — он хранит
От бед. Над ним же первозданна
Стена из яшмы — монолит.
Так скаазано у Иоанна.
86.
Двенадцать Иоанн прорек
Основ, на коих град возник,
Что ввысь, что вдоль, что поперек,
Равно прекрасен и велик.
Сверкала яшма, как белок,
И, как стекло, был улиц лик,
Янтарь на мостовые лег,
Игра камений — блеск и блик.
Стена же, яшмовый целик,
В своих размерах постоянна —
Двенадцать тысяч напрямик
Мер, сказаных у Иоанна.
XVIII
87.
По Иоанну град квадратом
Стоял; в стене по трое врат —
Тот град двенадцати был вратым,
И был украшен их фасад
Резьбой — узорочьем богатым;
Жемчужина, какой навряд
Поблекнет блеск, укреплена там
Над каждым сводом, и горят
Князей Израиля подряд
Начертанные имена;
Но нет ни светочей, ни лампад,
Не светит солнце, ни луна.
88.
Ни солнца, ни луны не надо:
Там сам Творец есть светоч Божий,
Там Агнец — вечная лампада;
Весь град сиял, как в день погожий,
И проницаем был для взгляда,
По чистоте с кристаллом схожий,
И я прозрел сквозь стены града
(Что видел Иоанн, я — тоже):
Вот Бог сидит, а от подножий
Его престола бьет волна
(Весь мир под ней — речное ложе!)
Светлей, чем солнце и луна.
89.
И солнца, и луны светлей
Вода стремящейся волны,
И нет ни грана грязи в ней,
Бурленьем улицы полны.
И нет ни храмов, ни церквей,
Кресты на шпилях не видны:
Здесь Бог Превышний иерей,
Здесь Агнцем все обновлены.
И все врата отворены —
Для всех распахнута стена,
Но в ней не скрыться от вины
Тем, кто ущербен, как луна.
90.
Луна там не имеет власти —
Ущербен свет ее и сед;
К тому же, сутки там на части
Не делятся, и ночи нет,
А посему ее участье
Бессмысленно, и лик планет
От века исказили страсти,
И солнца свет там тоже блед.
На древах жизни зреет цвет
Двенадцати плодов сполна
Двенадцать раз в двенадцать лет:
Там — год, у нас — одна луна.
91.
Земное сердце под луной,
Узревши этих стен размах,
Весь этот город неземной,
Оно рассыпалось бы в прах.
Когда он встал передо мной,
Меня, как перепелку страх,
Сковал восторг. Я был одной
Душой бессмертной в тех горах,
А то бы телом и зачах
Так, что травница ни одна
Свет не зажгла б в моих очах, —
Навек померкла бы луна.
XIX
92.
И вдруг (луна на небосклон
Вот так восходит, и ночь светла)
Увидел я: со всех сторон
Толпа — о дивные дела!
Не звал их колокольный звон! —
Толпа юниц во град втекла
В сиянье царственных корон
Жемчужных — каждая бела,
Как у жемчужины была,
И на груди сверх одеянья,
Одна жемчужина цвела —
Перл радости и ликованья.
93.
И ликование текло
По улицам — их берега,
Как золоченое стекло,
А королевы, как снега, —
Сто тысяч их, не мене, шло.
Шел Агнец! Все Его рога
Из злата — им же семь число,
Руно на Нем, как жемчуга.
Шли, не толкались, — дорога
Любая Богу в предстоянье! —
Шли, как к обедне. Недолга
Дорога к трону в ликованье.
94.
О ликовании толиком
Сказать — нет слов. Господь идет!
Все старцы пред Господним ликом
Ниц пали; под высокий свод
Курения в числе великом
Сонм ангелов вознес. И вот,
Воссел Творец! Нет меры кликам
И радости, и все поет.
Сквозь землю даже под испод
Небесных Сил течет звучанье:
Творца поет Его народ —
И я, тихонько, — в ликованье.