Но купец отказывался. И тогда Машалла тайком сказал на ухо деду:
– Тебе лучше продать меня. Я приобрету опыт странствий, а ты избавишься от попреков насчет незаконнорожденного. Ведь каждый раз, когда люди видят меня в твоем доме, они злословят, впадая в грех.
Купцу слова его любимца показались мудрыми. Он взял с иноземцев невысокую плату согласно выражению «Продали за малые деньги, за несколько дирхемов», а вырученные деньги отдал внуку.
Купцы очень обрадовались ребенку, так как обрели бесценный дар, и вернулись в родную страну. Когда они прибыли домой, то сказали родным и близким:
– Приятная весть![298] Этого мальчика приобрели в качестве товара. Быть может, он будет полезен нам, или же мы усыновим его.
И они стали воспитывать Машаллу, холить и лелеять, словно своего сына. Во всех важных делах они прибегали к помощи его ума и сообразительности. А Машалла с каждым днем становился мудрее и умнее, красноречивее и учтивее.
И вот в один прекрасный день Бикрмакир, который был правителем той страны, пожелал уединиться со своей женой Камджуй. У раджи было еще восемьдесят три жены, но Камджуй он любил больше прочих. Бикрмакир был охоч до радостей жизни, он велел воздвигнуть в четырех различных местностях дворцы и обители отдохновения. Весенней порой он уединялся в Садовом дворце, а в летние месяцы он поселялся в Островном дворце. В период дождей он жил в Горном дворце. А когда сыпал снег в месяце дей, он отправлялся в Подземный дворец. В этих дворцах он наслаждался с Камджуй, дни и ночи пребывая в веселье и радости.
В один прекрасный день, когда в мире были открыты врата наслаждения и неги, а двери бед и напастей заперты, Бикрмакир уединился с Камджуй и восседал в шатрах величия. Какой-то рыбак принес в дар ему несколько диковин с рыбьим телом и человечьей головой. Бикрмакир подивился странным рыбам. Наполнили водой таз, бросили рыб туда, и раджа настолько отдался лицезрению, что совсем позабыл о забавах с Камджуй. А Камджуй меж тем отвернулась и повелела повесить между ней и рыбами завесу. Раджа удивился такому поступку и спросил, чем он вызван. Она ответила:
– Ведь рыбы живые! Возможно, среди них есть и самцы. А если самец взглянет на меня, случится грех. Ведь женщина должна показывать лицо только мужу.
Не успела Камджуй произнести эти слова, как все рыбы разинули рты, захохотали и снова умолкли. Бикрмакир вскочил, а Камджуй так изумилась, что перестала есть и спать, пока не выяснится, почему смеялись рыбы. Бикрмакир сказал:
– Смех рыб – это настоящее чудо, ведь они – бессловесные твари, лишенные даже способности реветь или свистеть, как другие животные. Как же они могут смеяться? К тому же смех – это признак радости или удивления. Чему радоваться рыбе, у которой в утробе столько шипов? Да и у нас здесь ничего смешного не произошло, чтобы можно было смеяться.
Камджуй онемела, словно рыба, а Бикрмакир приказал провозгласить в городе, что тому, кто разгадает, почему смеялись рыбы, будет выдано большое вознаграждение.
Семь дней глашатай возвещал этот призыв, но никто не дерзал выступить и разрешить сей вопрос. Когда все мудрецы, ученые, брахманы и жрецы отступились от решения загадки, то Машалла, тоже прослышавший об этом, отправился к радже. Он поцеловал землю перед троном и пообещал дать подробный ответ. Но не пожелал делать это во всеуслышание и намекнул радже, чтобы тот выслушал его наедине, ведь недаром великие мужи сложили поговорку «Мудрому достаточно и намека». Потом он заговорил:
– Да продлится жизнь раджи столько лет, сколько рыб в море! Да будет тебе известно, что не без причины рыбы смеялись, ибо смех рыб – все равно, что цветение роз. Ведь бутон, который носит в сердце муки от шипа и сносит гнет ветра, только по своему добронравию скрывает, смеясь, страдания от людей и таит их в сердце. Рыба, грудь которой томят муки игл, а тело подвергается ударам волн, также скрывает боль и смеется, словно роза. И если роза распускается от утреннего ветерка, то не диво, что и рыба, подобно розе, раскроет уста в улыбке от благоухания пленительных кос. Следовательно, смех и розы и рыбы – не такое уж большое чудо. И поскольку роза носит в своих объятиях золото, а рыба – серебро, то и та и другая ликуют. И если кто-либо будет смеяться от чрезмерной радости из-за обилия золота, богатства и серебра, динаров и дирхемов, то в этом нет ничего удивительного.
Машалла рассыпал множество подобных присказок и примеров, но раджа и его жена не могли постичь смысла его слов, понять сокровенного значения его речей. И Камджуй сказала:
– Все, что ты молвил, суесловие и болтовня, и я не вижу смысла в твоих словах. Объясни-ка подробно и обстоятельно, почему же смеялись рыбы.
Машалла, видя, что Камджуй не обладает сообразительностью и находчивостью, что она не приемлет назиданий, стал излагать мысли чуточку яснее и сказал:
– Что ж, я объясню, почему они смеялись, но лучше бы госпоже не просить меня об этом, подавить любопытство, дабы не раскаяться и не пожалеть, как это случилось с женой бакалейщика.
– А как это вышло? – спросила Камджуй, и Машалла начал рассказывать.
Рассказ 41
Однажды некий бакалейщик разорился, на весах его счастья чаша невзгод перевесила чашу удачи, в кармане у него не осталось ни гроша. Ведь говорят: «Кроме всевышнего и всевеликого бога никто не пребудет неизменным, никакое счастье не может быть вечным».
И если бы дела в мире шли по-иному, то вообще не было бы миропорядка. Господь – да возвысится его величие, да умножатся его дары – как и надлежит, своей совершенной мудростью содержит мир именно на этой основе, а невежды и ограниченные мужи не могут постичь этого.
Итак, бедный бакалейщик из-за нужды и лишений стал дровосеком, так как у него не было другого ремесла, чтобы прокормить свою семью.
И вот в один прекрасный день он ударил острым топором по дереву, чтобы заработать на хлеб насущный. А в том дереве обитал джинн, он заговорил с бакалейщиком.
– Что за радость тебе валить это дерево? – сказал джинн. – Если ты избрал такое ремесло от нужды, то приходи каждый день сюда и забирай из-под дерева двадцать динаров. Но никому не говори об этом ни слова, а то не видать тебе более этих денег.
Дровосек бросил свое новое ремесло, ежедневно ходил к дереву и уносил эту малую толику, обеспечивая тем расходы по дому. В скором времени у него накопился капиталец, дела его пошли на лад.
И вот в один прекрасный день жена пристала к нему, откуда, мол, у тебя деньги. Хотя бакалейщик и знал, что стоит ему разгласить тайну, и он тут же лишится денег, он не смог устоять перед женой и рассказал ей все, чтобы угодить.
Когда на другой день бывший бакалейщик пришел к дереву, то не нашел ни динаров, ни дирхемов. Он вернулся домой опечаленный и грустный и поведал жене обо всем, а она сильно раскаялась.
Затем Машалла сказал:
– О Камджуй! Как бы и тебе не пришлось раскаяться!
Но Камджуй не постигла смысла и этой притчи, по-прежнему продолжала стоять на своем и настойчиво требовала объяснить, почему смеялись рыбы, не ведая о грозящем позоре и о том, что она станет притчей во языцех. А Машалла отвечал ей: