“Главное, не смотреть ему в глаза”, - повторяю, как мантру. Рядом шагает Олег Никитич, который за два дня ни на шаг не отходил от меня. И это бесит. Не надо мне такой няньки. Я уже взрослая!
- Здравствуйте, у вас заказан столик? – официант мило улыбается нам. Я теряюсь от такого внимания.
- Да, наш столик зарегистрирован на имя Исайя Петровича, - отвечает за меня мужчина рядом. Парень кивает, и его улыбка становится еще шире. Видимо, старик и здесь большая шишка, раз официант так улыбается, услышав его имя.
- Прошу за мной.
Стараюсь долго не рассматривать обстановку. И пока я зажимаюсь и каждый раз отхожу в сторону, стоит рядом пройти кому-нибудь, Олег Никитич идет уверенно. Уверена, он не раз бывал в таких местах. Наверно, со стороны я выгляжу жалкой. Даже дорогая одежда и макияж не делают меня подходящей для этого места. Я чувствую социальную разницу между мной и людьми, что ужинают в этом ресторане. Кажется, даже официант, идущий впереди, понимает это. Но все это только мои мысли.
Так какого черта, ответьте мне, я здесь делаю?
- Вера, доченька, - мои мысли прерывает голос Исайя Петровича, который встает с места и обнимает меня. Рядом с ним сидит его внук, Ян Исаев, и даже не обращает на меня никакого внимания. Я скупо улыбнулась и села на стул, который был заботливо отодвинут начальником службы безопасности.
- Добрый вечер, Исай Петрович, - как можно более холодно приветствую старика, пытаясь его задеть.
- О, брось формальности, дочка. Скоро мы станем одной большой семьей, так зачем нам эти формальности? Зови меня просто дедушкой или Исаем.
Мужчина словно не видит, как я зла на него, ведет себя так, будто мы давние знакомые и что, это в порядке вещей. Его не смущает ни тот факт, что я терпеть не могу его внука, ни то, что я не хочу вообще замуж за члена его семьи. И это ужасно бесит. Раздражает.
- Ян, поздоровайся со своей невестой.
Как по команде, он повернул голову ко мне, отвлекаясь от увлекательного занятия - разглядывания чужих женщин. А я, как трусиха, отвела глаза, кусая губы. Между нами образовалось тишина.
- Зачем нам этот маскарад, дедушка? Кажется, мы и так познакомились вчера ночью. И даже очень хорошо, - говорит он, и я тут же вскинула голову, наши взгляды встретились. Не знаю, что здесь смешного, но этот гад смеется, глядя в мои глаза.
Я вскипаю. Злость поднялась волной, и мне трудно контролировать себя, хотя разум твердит мне остановиться.
- Что здесь смешного? – шиплю, как ядовитая змея. Сжимаю салфетку под столом. Нервничаю, однако, злость затмевает разум. – Перестаньте смеяться!
- О, учительнице не нравится, когда я смеюсь, - хочется заткнуть уши руками и не слышать его голос.
- Извините, Исай Петрович, но я не должна терпеть все это.
Демонстративно отодвигаюсь на стуле и встаю. И больше не произнеся ни слова, покидаю мужчин, за мной, как всегда, увязывается Олег Никитич. Исай Петрович не спешит остановить меня. Но я сама останавливаюсь через несколько шагов, негодую на себя, а после, развернувшись, решительно подошла к будущему мужу, который, увидев меня, оскалился. Сидит, удобно устроившись на стуле, и жует стейк, принесенный официантом.
- Что-то еще, цыпочка?
- Да, - схватила из рук официанта бутылку вина, и через секунду её содержимое оказалось на голове бандита. – Не забудьте вымыть и рот с мылом, господин Ян. Думаю, вам это не помешает.
Поставила пустую бутылку на стол. Посмотрела на смеявшегося Петровича. Перехватив мой взгляд, он одобрительно кивнул головой, позволяя мне уйти. И только когда я оказалась на улице, мою руку перехватили. Обернувшись, увидела разъяренного Яна. Капли вина стекали с его волос. Если бы его рубашка не была черного цвета, сейчас гости ресторана увидели бы пятна в ней. Ян сжимает мою руку до боли, и, боюсь, после там останутся синяки от его пальцев. Я поморщилась, попытавшись освободить свою руку. Но он держал крепко.
- Пусти.
Он смотрел прямо в мои глаза. Потом его взгляд спустился на мои губы, и Ян резко дернул меня к себе, отчего я невольно обняла его за шею. Наши губы оказались так близко.
- Мы точно раньше не встречались?
Я замерла. Сердце бешено стучит в груди, вот-вот выскочит из грудной клетки. Кажется, я перестала дышать. Таращусь на Яна, словно призрака увидела. А он, будто почуяв неладное, хмурится, вглядывается в мое лицо. Кажется, пытается что-то вспомнить.
Не дури, Беляева! Прошло уже пять лет, и он знать не знает, кто ты. Уверена, он даже забыл ту девчонку, которую взял силой. Да как он вспомнит обо мне, если это его обычное дело? Уверена, я не первая и не последняя, кого он насиловал. Ян Исаев не знает, что такое пощада. Он, как бездушный робот, убивает всех, кто встает на его пути. Так же трахает все, что движется. Тогда откуда у меня такие мысли?