–
Кажется, я его убила…
–
Ну? – нетерпеливо спросил Сергей у врача “скорой”, глядя, как фельдшер ловко бинтует Кате руку.
–
Да ничего страшного. Нос сломан, подозрение на сотрясение мозга… Забавное дело – бытовуха. Всякое бывало, но чтоб кофеваркой пригрели – первый раз вижу…
Подошёл патрульный, уставился на Катю с циничным любопытством:
–
Что на мужика нашло… Эта… жена-то сказала, мол, суд у них сегодня был по ребёнку, она выиграла…
Сергей хотел ответить грубостью, но удержался и вместо этого тоже посмотрел на Катю. Она почувствовала взгляд и повернулась в его сторону. По-детски круглое личико показалось страшно бледным и усталым. Больше всего в эту минуту ему хотелось обнять её и увести куда-нибудь, где не придётся писать объяснения и отвечать на вопросы. Но это было невозможно.
46
В форточку толкнулся василеостровский ветер – крепкий и солёный. Он взъерошил страницы раскрытой книги и ловко подхватил уголок белой льняной скатерти. Солнечный луч высветил пятна кофе на обоях, ослепительно вспыхнул на медном боку турки, покрытом вмятинами, как шрамами.
Катя встала на табуретку и потянулась за кофейной банкой. Всыпала в турку две чайных ложки, и, спохватившись, добавила ещё две, долила воды, чиркнула спичкой, и на сквозняке закачался хрупкий голубой цветок газового пламени.
Пока поднималась пенка, на столе появились три новенькие чашки, сахарница и блюдце с печеньем. Проходя мимо окна, Катя машинально взглянула на бульвар. Скамейка пустовала.
…Через драконову пустошь шли двое: женщина и девочка. Ветер сбивал их с ног, рвал волосы, швырял в лицо тусклый песок, похожий на пепел. Они не останавливались. Холодало. К вечеру пошёл снег – впервые за много лет белый, а не серый.
Санкт-Петербург, 2017-2019