Тётушка побагровела.
— Вы неуважительно относитесь к традициям!
— А вы — к логике, — парировал он. — Но, боюсь, в этом доме логики больше, чем традиций.
— Вы относитесь к мертвым без должного почтения! — возмутилась тетушка.
— Да и к живым особого почтения не питаю, — усмехнулся генерал, глядя на нахохлившуюся тетушку, которая посмотрела на него, как инквизитор на ведьму.
Я едва сдержала улыбку.
Но внутри — смех.
Горький, но живой.
Я села за стол.
Никто не удивился.
Никто не ахнул.
Но я видела — взгляды скользнули ко мне. Даже Агостон посмотрел.
— Тетушка, а что вы здесь делаете? Вы к нам в гости? — спросила я, не понимая, как тетушка оказалась у нас дома, если еще недавно уехала.
— Ах! Моя дорогая! Ты же не знаешь! Мой дом разрушен бурей! Крышу моего поместья унесло почти на сто метров. Залило все! Картины, гобелены! — причитала тетушка. — Сейчас его пытаются восстановить! Но я не знаю, надолго ли это затянется? Магов сейчас сложно достать! Даже за деньги! Король приказал, что в первую очередь нужно восстановить мосты, здания приютов, а поместья — в последнюю очередь! Однако, про дворец свой он не забыл!
Я вздохнула.
— Что будем делать с комнатой? — спросил он, не глядя на меня. — Нужно восстанавливать. Но маги сейчас заняты восстановлением столицы. Вас пока не затруднит пожить в гостевой?
— Кстати о традициях, — заметила тетушка, поглядывая на генерала. — Вы когда собираетесь сообщить высшему обществу о том, что вы поженились?
— Я могу сейчас выйти и крикнуть, — усмехнулся генерал. — Думаю, этого будет достаточно.
— Ах, грубиян и солдафон! Ваш брат был образцом джентльмена! — заметила тетушка. — А вы… Вы совершенно не похожи на вашего брата! Он был самой любезностью… И не позволял себе разговаривать в таком тоне с почтенными дамами!
— Зато у меня ресницы длиннее и улыбка милее, — заметил Агостон. — Мне кажется, это с лихвой компенсирует.
— Вам нужен бал! Или хотя бы выезд! Чтобы вас объявили как супругов! — заметила тетушка. — Но боюсь, что моя дорогая племянница не согласиться…
— Нет, почему же, — усмехнулась я. — Я согласна. Пусть будет бал. Но только здесь!
Агостон поднял брови, глядя на меня так, словно впервые увидел.
Потому что я знала:
«Он пришёл. Он ответил. И он придет на бал».
Глава 26
Дракон
Дата: 21-е, после бури.
Место: мой кабинет.
Время: полночь.
Я еще жив. Но мир старался.
Я не писал.
Не мог.
Каждая чернильная капля казалась мне каплей крови.
Но сегодня я должен. Я обязан. Потому что сегодня она сказала эти слова, которые ранили меня глубже, чем любые кинжалы: «Мой муж. Но не вы». Эти слова, произнесенные с холодной ясностью, пронзили меня насквозь, оставив след, который я не смогу залечить.
Я понял. Она верит, что Анталь жив. И что я убил его. В чём-то она права. Я не стану отрицать. Не стану кричать: «Это не так!» Потому что… всё, что произошло — это моя вина.
Обычно перед битвой я останавливался.
Замирал.
И чувствовал, словно надо мной нависает рок судьбы.
Я смотрел на небо, на серые тучи, на молнии, рассекающие свинцовое полотно.
Ветер шептал мне что-то, но я не мог разобрать его слов. Я смотрел на эти грозные знаки, и внутри меня что-то сжималось.
Я шептал: «Судьба, забери меня. Только не его. У него есть любовь. У него есть семья. У него есть она. Забери лучше меня. У меня нет ничего и никого. Я — пустота. Я — тень. Я — страж. Так пусть это будет моя смерть».
Эти слова, как старые, изношенные доспехи, покрывали мою душу.
Они были традицией, ритуалом, который я выполнял каждый раз, когда готовился к битве. Я мог пытаться найти смысл в том, что казалось бессмысленным, но перед битвой у Хребта я этого не сделал.
Я не стал молиться.
Я не стал просить.
Я просто сжал в кармане его завещание и пошёл в бой.
Наверное, во всём виновато это проклятое письмо.
Или завещание, которое я сжимал, как талисман. Или, может быть, я просто устал. Устал молиться судьбе, которая ни разу мне не ответила.
Я знал, что эта битва будет самой тяжёлой. Разведчики не смогли выяснить ничего о «Проклятом». Мы шли вслепую. По обстоятельствам. По инстинктам. По страху.
Тогда я увидел его, пролетая неподалеку. Его мантия была расшита узорами Исмерии — страны, где рождаются чародеи.