Тот самый, где он проводил долгие ночи, склонившись над бумагами, погруженный в свои мысли.
Дверь, ведущая в кабинет, была приоткрыта, как будто приглашая меня войти.
Я осторожно заглянула внутрь. Кабинет встретил меня тишиной, нарушаемой лишь тихим тиканьем часов.
Пусто. Никого.
Книги на полках.
Карты на стене.
Чернильница с пером, словно только что использованным, стояла на столе, придавая комнате ощущение незаконченности какого-то важного дела.
Никого.
Каждый раз, когда я входила в этот кабинет после смерти мужа, я верила в то, что увижу его.
Иногда у меня наступали моменты просветления.
Я почему-то была уверена, что он там. И эта обманчивая мысль приносила мне временный покой. Пока я не осознавала, что кабинет пуст. Анталя там нет. И больше никогда не будет.
Кабинет был пуст, как и моя душа в тот момент. Я почувствовала легкое разочарование, но тут же услышала голоса, доносившиеся из холла.
Это были голоса Агостона и доктора Меривезера. Они говорили обо мне.
— Она стала чуть живее, чем раньше, — сказал доктор. — Но я не понимаю, что изменилось. Быть может, и правда, буря? Нет, я, конечно, видел, как люди оправляются от горя, но не настолько быстро, словно кто-то щелкнул пальцами.
— Вот это меня и смущает, — ответил Агостон. Его голос казался далеким.
— Это может быть хуже, — прошептал доктор. — Я начинаю бояться безумия. Иногда человек доходит до какого-то предела…
— Погодите! — перебил его Агостон. — Моя жена не безумна!
Я подошла к столу. Он был из тёмного дерева, покрыт
ого царапинами и следами времени, словно старый друг, который видел многое. На столе лежал открытый дневник. Его обложка была из мягкой кожи, украшенной тиснением в виде герба — стилизованного меча и щита.
Я взяла дневник в руки и почувствовала, как сердце забилось быстрее.
Его почерк — знакомый, холодный, как лёд, и такой же бесчувственный, как взгляд человека, который его оставил.
Я не хотела это читать. Не хотела погружаться в его тайны, не хотела видеть, что он скрывал. Но рука сама потянулась к странице.
Я открыла дневник и увидела, что последняя запись свежая, словно её сделали только что.
Страница была свежей, словно только что вырванной из тетради. Я жадно впилась глазами в строки, как будто они могли рассказать мне нечто важное, нечто, что я отчаянно искала.
Глава 29
Перелистнув страницу, я увидела предыдущую запись, и сердце моё сжалось. В горле образовался ком, который я не могла проглотить, как будто он был сделан из свинца.
Я перечитала строки, пытаясь понять, что они означают. Каждое слово, каждая буква проникали в меня, как холодные иглы. Я перечитывала снова и снова.
«Он меня любит!», — пронеслось внутри, словно насмешка. — «Любит!».
И тут же все разорвалось от боли. Он писал о любви! О любви ко мне! Он словно вымаливал меня у судьбы… И… за это поплатился жизнью мой любимый муж! Все из-за любви… Из-за темной, порочной страсти ко мне.
В этот момент всё внутри меня взорвалось, как будто невидимая сила разорвала меня на части.
Сердце бешено колотилось, заглушая все остальные звуки, а руки дрожали так сильно, что я едва могла удержать листок бумаги.
Он трепетал в моих пальцах, словно живая птица, отчаянно пытающаяся вырваться. Я не могла отвести от него взгляда, чувствуя, как слова, написанные на нём, проникают в самую глубину моей души.
— Убийца… — прошептала я едва слышно, но в тишине комнаты мой голос прозвучал как раскат грома.
Слова, которые я произнесла, были не просто обвинением, а целой бурей эмоций, накопившихся во мне за все время траура. Я чувствовала, как гнев, страх и отчаяние скручиваются в тугой узел внутри меня.
— Убийца… — повторила я, на этот раз громче, словно пытаясь убедить саму себя в том, что это правда. Я не могла больше скрывать то, что чувствовала. Убийца… Это слово эхом разносилось по комнате, отражаясь от стен и возвращаясь ко мне, как насмешка.
— Вот она — правда, которую мне не говорят… — прошептала я, глядя на листок бумаги, который всё ещё дрожал в моих руках. Я чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но не могла позволить себе заплакать.
Он не просто не спас.
Он предал.
Он похоронил его живым, чтобы забрать меня.
Чтобы стать моим мужем.
И я — его трофей.
Схватила лист бумаги, как последний глоток воздуха. Перо в моих дрожащих пальцах казалось холодным и тяжёлым. Чернильная капля упала на стол, растекаясь тёмным пятном. Но я не обращала внимания. Мир вокруг меня исчез, остался только я и мои мысли.