Внутри меня все сжалось от волнения, но я не собиралась отступать. Я знала, что это мой путь, мой шанс искупить вину.
Агостон, стоявший рядом, вдруг вмешался. Его голос был резким, почти командным.
— Я сам справлюсь, — сказал он, глядя на меня с вызовом. — Не нужно тебе в это лезть.
Я посмотрела на него, чувствуя, как внутри меня поднимается волна гнева. Как он не понимает? Как он не видит, что это мой шанс? Мой единственный шанс исправить то, что я натворила.
— Нет, — сказала я, забирая склянку у доктора. — Я буду этим заниматься.
Агостон посмотрел на меня, и в его глазах я увидела смесь удивления и раздражения. Он явно не понимал, почему я так настаиваю. Но я не собиралась объяснять. Я просто знала, что это — мой путь.
— Ты уверена? — спросил он, его голос был полон сомнения.
— Да, — ответила я, не отводя взгляда. — Я уверена.
Доктор Меривезер наблюдал за нами, его лицо было непроницаемым. Он понимал, что происходит что-то большее, чем просто лечение ран.
Но он не вмешивался, давая нам самим разобраться.
И тут я чуть не выронила склянку. Откуда-то сверху послышался пронзительный, захлебывающийся ужасом крик тетушки Маргарет.
Глава 61
— О боже! О боже мой! — доносилось сверху, из библиотеки.
Мы замерли, словно пораженные молнией. Даже Агостон, всегда такой невозмутимый и хладнокровный, побледнел, его лицо исказилось от тревоги.
— Это тетушка Маргарет! — воскликнула я, вскакивая.
Не теряя ни секунды, мы бросились к библиотеке. Доктор бежал впереди, его шаги были быстрыми и решительными. Агостон, несмотря на свою перевязанную руку, держался рядом, его лицо выражало смесь страха и решимости. Я едва поспевала за ними, задыхаясь от волнения и тревоги.
Когда мы ворвались в библиотеку, перед нами предстала ужасающая сцена.
Тетушка Маргарет лежала у стеллажа с магическими книгами. Ее лицо было белым как мел, губы посинели от холода или страха, а тело сотрясала мелкая дрожь. Она судорожно хватала воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Рядом с ней лежал ее траурный зонтик.
— Призрак! — прошептала она пересохшими губами, ее голос был хриплым и прерывистым. — Я видела призрака! Призрака Анталя! Я видела его своими глазами! О, боги!
Я замерла, словно окаменев. Слова тетушки обрушились на меня, как холодный поток воды. Сердце заколотилось в груди, и я почувствовала, как страх сковывает меня изнутри.
— Что вы говорите, тетушка? — спросила я, опускаясь на колени рядом с ней. Мой голос дрожал, но я старалась говорить спокойно и уверенно.
— Он стоял там… у стеллажа… — тетушка Маргарет показала дрожащей рукой в дальний угол комнаты. Ее пальцы тряслись, а глаза были полны ужаса. — С книгой в руках… такой молодой… такой красивый… О, как он похож на него!
Агостон резко выдохнул и повернулся к нам. Его лицо было напряженным, а в глазах читалось раздражение.
— Призраков не существует, — произнес он холодно, его голос звучал резко и категорично. — Это игра воображения, вызванная старостью и страхом.
Но тетушка Маргарет не собиралась успокаиваться. Она подняла голову, и в ее глазах вспыхнул огонь, который я никогда раньше не видела.
— Не смейте так говорить! — закричала она, и в ее голосе прозвучала необычная для нее сила. — Я своими глазами видела! Увидеть призрака — к близкой смерти! Загробный мир уже плачет по мне!
Ее слова повисли в воздухе, как предсмертный хрип, и она обмякла.
— О, боже! — прошептала я, чувствуя, как внутри все сжалось. — Она умерла?
Доктор склонился над ней, осторожно прощупывая бледную руку. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькнула тревога.
— Нет, — сказал он тихо, но твердо. — Просто очень глубокий обморок.
Мы осторожно перенесли тетушку в ее уютную комнату, где все еще витал запах ее любимых духов. Ее глаза были закрыты, а дыхание было едва уловимым. Доктор Меривезер достал из своего черного чемоданчика несколько флаконов с зельями и осторожно поднес их к ее губам. Но тетушка резко оттолкнула его руку.
— Уйдите… все уйдите, — прошептала она, сжимая руку в кулак, будто пытаясь удержать что-то невидимое. — Оставьте меня с Элис… только с ней…
Мы переглянулись.
Агостон кивнул.
— Я подожду за дверью, — сказал он, и его взгляд был полон предупреждения.
Когда дверь за ним закрылась, тетушка схватила мою руку. Ее пальцы были ледяными, словно прикосновение к мертвому.
— Я боюсь… — прошептала она, и в ее голосе звучала мольба. — Я так боюсь смерти…