— Что ж, раз уж вы так настойчивы… — наконец произнёс он, его голос звучал почти безразлично.
— Я знала, что вы сдадитесь, — сказала я, беря его руку и начиная осторожно наносить зелье.
Агостон попытался отстраниться, но я держала его крепко.
— Я не сдался, — возразил он, его голос звучал твёрдо, но в нём всё ещё чувствовалась усталость. — Я просто решил, что если я не позволю вам это сделать, вы придумаете что-то ещё хуже.
— Например? — спросила я, продолжая обрабатывать рану.
Агостон усмехнулся, его взгляд стал немного мягче.
— Например, будете, как мой брат, просто блямкать по клавишам, действуя мне на нервы, — ответил он.
Я подняла бровь, удивлённая его словами.
— Вы думаете, что я настолько чудовище? — спросила я, стараясь, чтобы в моём голосе не было обиды.
Агостон посмотрел на меня, его взгляд стал серьёзным. Но что-то искрилось в его глазах. Мне даже показалось, что ему хотелось, чтобы я его поуговаривала.
— Нет, — ответил он, — я хочу верить, что в вас осталось хоть что-то светлое и доброе. Но после того, что я видел за эти два часа, я в этом сомневаюсь.
Я улыбнулась, стараясь не показывать своих эмоций.
— Вы знаете, — сказал Агостон через некоторое время, его голос стал немного тише, — если бы вы так же упорно искали способ понять меня, как стараетесь залечить мою рану, то уже давно бы…
— Узнала, что вы не такой ужасный, каким кажетесь? — закончила я за него, стараясь говорить спокойно.
Агостон усмехнулся, его взгляд стал мягче.
— Нет, — сказал он, — узнала, что я тоже могу быть настойчивым. И что я тоже могу угрожать вам. Например, поцелуем.
Глава 67
Я сделала вид, что не услышала его слов. Внутри меня бушевала буря эмоций, которую я не могла позволить вырваться наружу. Еще вчера я балансировала на грани безумия, охваченная болью и отчаянием. Сегодня же, словно по волшебству, в меня начала возвращаться жизнь. Смерть — это нечто, что нельзя ни понять, ни решить. Она остается за пределами человеческого разума и сердца. И проклятие по сравнению со смертью кажется сущим пустяком.
— Вот, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри все дрожало. — Теперь намного лучше. Это был не последний раз на сегодня! Учтите! Я еще приду!
Агостон усмехнулся, его глаза блеснули зловещим огоньком.
— Прозвучало как угроза, — заметил он.
В комнате повисла неловкая тишина. Я почувствовала, как воздух между нами становится густым и тяжелым. Агостон опустил взгляд на свою руку, словно пытался найти в ней ответы на все вопросы.
— Спасибо, — тихо сказал он, его голос звучал почти искренне.
— Не за что, — ответила я, стараясь скрыть дрожь в своем голосе. — Это же моя работа — делать вас менее саркастичным.
— Вы не сделаете меня менее саркастичным, — усмехнулся он, но в его глазах мелькнуло что-то новое. — Но, возможно, вы сделаете меня менее одиноким.
Я посмотрела на него. В его взгляде больше не было ни сарказма, ни холода. Там была надежда. Надежда, которую я не могла не заметить.
— А завтра, — продолжил он, стараясь скрыть свои эмоции, — вы будете мазать меня снова?
— А куда я денусь, — подала плечами я. — Если, конечно, вы не улетите прямо сейчас в поместье моей тетушки в поисках четырех книг на древнем исмерийском языке, которые стоят у нее в библиотеке. Это — очень редкие и древние книги. И они посвящены проклятиям.
— Что⁈ — дернулся Агостон. — Откуда ты знаешь?
— Да так, вспомнила, — соврала я. — Там тома не хватает одного. Но, быть может, они помогут?
Он резко встал из-за стола, а я смотрела на него и понимала. Да, тогда на балу я его не знала. Знала по слухам, по ореолу романтической тайны, которая окутывает его. И тогда я думала, что внимание такого мужчины мне ужасно польстило бы. Это то же самое, как в сказке про Золушку. Принц выбрал именно ее среди других гостей.
Но сейчас, когда я вижу его. Настоящего. Я могу сказать, что он мне нравится.
Да, это не тот идеальный образ генерала — победителя. Это что-то другое. Живое. Человечное.
Сейчас, сидя в его кабинете, я думала над словами тети. Вот если бы я была на месте Анталя? Разве я смогла бы отдать любимого?
Да. Смогла бы.
Но только если бы знала, что он любит другую. Тогда бы отдала.
Дескать, да. Так получилось. Сердцу не прикажешь.
И тогда стоит отпустить. Подарить…
Но если бы ко мне пришла дамочка и сказала: «Хочу твоего мужика!» И этот мужчина любил бы меня… Я бы всю стену фигвамами изрисовала. И пинком бы спровадила.