А призраки появляются не просто так. Я знала это с детства, когда мой разум ещё был полон фантазий и страхов. Они не приходят ради слёз. Они приходят ради предупреждения, ради мести или ради спасения того, кто им дорог.
Глава 19
Ради мести. Но это было в том мире! В том далеком мире, в котором все было так привычно и понятно, в котором не было магии, зато были счета за квартиру.
Я вспомнила последний день в своем мире. И он был счастливым. Наконец-то я накопила денег, чтобы избавиться от проклятого животика, который портил всю картину. Я долго выбирала клинику, читала отзывы, сдавала анализы. Что могло пойти не так? Звезды вон каждый год на такую операцию ложатся, и ничего! Чем я хуже?
Мечты о стройной фигуре грели мою душу. И я решилась, хоть это и было очень страшно. Последнее, что я помню, как меня разрисовывали маркером, отмечая, что оставить, что убрать, и мечту о том, как красиво будет смотреться мой плоский животик на пляже и в джинсах. Не будет этой проклятой складки, которая появлялась тогда, когда я садилась. Не будет этих валиков, на которые приходилось натягивать футболку. И сразу надо мной засияет солнце, запоют птички, и от мужчин не будет отбоя.
А потом был наркоз, какие-то крики и… я очнулась на похоронах некой Элис в совершенно другом мире!
Но результат был! Талии Элис могли позавидовать все. И это даже без корсета! Казалось, что ее можно обхватить пальцами двух рук, что иногда в шутку делал
«Анталь!»
— имя отозвалось в сердце, как тихий, но настойчивый зов.
Я больше не могла ждать.
Каждый день, проведённый в тоске и ожидании, казался бесконечным.
Время тянулось медленно, словно вязкий сироп, и я чувствовала, как мои нервы напрягаются, как струны арфы, готовые вот-вот порваться.
Наконец, когда в доме воцарилась тишина, когда последние слуги покинули завалы, а шаги Агостона стихли в далёком коридоре, я решилась.
Направилась в библиотеку.
В ту самую библиотеку, где когда-то мы с Анталем проводили часы, погружённые в чтение, смех и разговоры. Где он читал мне стихи, а я слушала, затаив дыхание, словно каждое его слово было драгоценным камнем, который я боялась уронить. Где мы смеялись, забыв обо всём на свете, а потом целовались за шторой, думая, что Харгривз ничего не замечает.
Теперь полки были пыльными.
Книги — закрытыми.
Словно всё здесь ждало, пока я снова начну дышать.
Я шла вдоль стеллажей, проводя пальцами по корешкам, словно пытаясь нащупать что-то знакомое. «Саги о мёртвых», «Духи прошлого», «Призраки и их послания», «Что хочет сказать привидение?» — названия книг казались мне насмешкой.
Ничего не помогало заглушить боль.
Пока я не нашла тот самый том.
Том с чёрной кожаной обложкой, без названия на корешке, только цифра: VII. Я открыла его, и на титульном листе увидела зловещую строку, написанную чьей-то рукой, словно кто-то прошептал её мне прямо в ухо: «Пишет тот, кто видел. Кто не верил. И кто был наказан за это… »
Эти слова не испугали меня, а, наоборот, разожгли интерес, словно кто-то шепнул: «Ты близко. Продолжай».
Я открыла страницу и начала читать. Слова были как нити, связывающие меня с прошлым, с тем, что я потеряла.
«Призраки не появляются из пустоты. Они приходят, когда их жажда сильнее смерти. Чаще всего — это месть. Муж, убитый женой, возвращается, чтобы она страдала так же, как страдал он. Чтобы быть живым напоминанием о муках, которые она ему причинила. Отец, погибший в битве, возвращается, чтобы сын не повторил его ошибок. Но бывает и иное: призрак приходит не для того, чтобы отнять, а чтобы спасти. Он видит беду, которую не видит живой. Он знает, кто предаст, кто убьёт, кто разрушит всё, что он любил. И он возвращается — не для того, чтобы быть услышанным, а чтобы быть увиденным. Чтобы остановить то, что ещё можно остановить. Обычно призраки предпочитают вечер или ночь. И почему-то очень любят появляться, когда много людей. Наверное, им так проще затеряться среди них. Одна леди призналась мне о том, что всю ночь протанцевала с призраком. Разумеется, она сначала не знала, что он — призрак. И приняла его за слишком робкого кавалера. Но потом, увидев в холле его портрет, она спросила у хозяйки бала, кто это? Каково же было ее удивление, когда хозяйка сообщила, что на портрете — прапрапрадедушка, которого ее прапрапрабабушка отравила за то, что он ухлестывал за каждой юбкой!»
Я замерла, не в силах пошевелиться.
Сердце колотилось в груди, как безумный барабан, готовый разорвать рёбра.
Каждое слово, произнесённое вслух, звучало как удар молота, который раскалывал реальность на части.
Я не могла поверить своим глазам.
Если бы кто-то раньше сказал мне, что я увижу призрака, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас, когда это произошло, я была готова поверить во что угодно. Даже в невозможное.
«Если вы видели призрака — не бегите. Не плачьте. Найдите место, где никто не побеспокоит. Положите туда записку. Напишите на ней своё имя. Поставьте свечу. Скажите вслух: „Я вижу тебя. Я слышу тебя. Я жду тебя“. И уйдите. Не оглядываясь. Не проверяя. Если он пришёл не за местью — он ответит. Через день. Через ночь. Через тень.»
Глава 20
Я захлопнула книгу, и её страницы, казалось, ещё хранили тепло чьих-то рук. Пальцы дрожали, но не от страха, а от предвкушения. Слова, записанные в этой странной книге, кружились в моей голове, словно мелодия, которую я слышала в ночи. Они звучали в такт с биением сердца, напоминая мне о чём-то важном, что я упустила.
Эта мрачная и таинственная книга была ключом к чему-то большему. Мне казалось, что нащупала ту самую ниточку, которая могла привести меня к нему. Но внутри меня не было страха. Только радость. Сладкая, острая, почти до боли.
Я знала, что он пришёл не для того, чтобы пугать меня.
Он пришёл, чтобы отомстить.
Отомстить своему брату, который убил его, бросив умирать, украл его имя, его дом и теперь пытался украсть меня.
Но я не боялась.
Я чувствовала, что наконец-то нашла своё место в этом мире.
Спасти меня.
От кого?
От брата.
От того, кто убил его.
Кто украл его имя, его дом и теперь пытается украсть меня!
Я вышла из библиотеки, прижимая к груди книгу, словно святыню. На обложке был изображен странный магический символ, который вдруг стал для меня так важен.
Теперь мне нужно было раздобыть свечу и бумагу.
Я знала, что свеча была в гостиной, на полке рядом с камином. Бумага могла быть в кабинете мужа, где он хранил свои документы.
Но самое важное — мне нужно было найти то самое место, о котором я читала в книге!
Я вошла в гостиную, глядя на рояль, прикрытый черной тканью.
Я медленно вошла в гостиную. Она была погружена в тишину, словно склеп, где время замерло. Луна, пробившись сквозь занавешенные окна, мягко освещала пол, создавая на нём причудливые узоры. В центре комнаты, в тени, стоял рояль. Его полированная поверхность блестела в лунном свете, но сам инструмент был покрыт чёрным бархатом.
С того раза он больше не звучал.
Я остановилась, чувствуя, как сердце сжимается в груди. В этой комнате, пропитанной воспоминаниями, всё казалось живым.
Я так сильно хотела, чтобы он снова заиграл.
Чтобы из-под этой тяжёлой ткани вновь прозвучали те три ноты, которые когда-то пронзили мою душу.
Эти ноты были как стук в дверь, как тихий, но настойчивый призыв, как голос из прошлого, который я не могла забыть.
Я подошла ближе к роялю, стараясь не нарушить эту зловещую тишину.
Пальцы невольно коснулись бархата, и я ощутила его прохладную текстуру.
Бархат казался живым, словно он хранил в себе эхо тех звуков, которые когда-то здесь звучали.
Я закрыла глаза, пытаясь представить, как он сидел за роялем, как его пальцы скользили по клавишам, создавая мелодии, которые заставляли моё сердце биться быстрее.