Люди вокруг мастабы громко переговаривались и с тревогой поглядывали на выход из здания. Едва Фараон вынес меня наружу, все они упали на колени, склонив головы.
Я сделала робкую попытку освободиться из рук Джедефра, но тот держал крепко.
— Я, Воскресший, подобно Осирису, Ваш Фараон Джедефра, приветствую свой народ! — зычным голосом возвестил он. — Исполнилось предначертанное богами и жрецами! Мое тело вернулось к жизни, а сам я воскрес, напитавшись жизни от той, что отдала себя добровольно мне в жертву! Без имени и рода, я принимаю прилюдно ее в свой род, нарекая сестрой своей с именем Хетепхерес. Дарую ей титул “Дочери царя”, так как вступая в мой род как единокровная сестра, не рожденная от крови, но разделившая ее, она становится и дочерью Хуфу, известного так же как Тутанхомон, моего отца, который восседая на небесах с богами Атоном и Ра благословляет сие действие и правление мое на веки!
— Слава Великому Фараону Джедефра! Слава сестре его Хетепхерес Второй! — возликовала толпа, а Джедефра соизволил, наконец, поставить меня на землю. Я облегченно выдохнула, вспоминая, что мне известно о Хетепхерес Второй и Джедефра. И, если честно, мои знания отнюдь не вязались с тем, что я видела. Согласно истории, принятой современными египтологами, Фараон Джедефра был действительно сыном Хуфу, Тутанхомона. Вот только Хетепхерес Вторая, сестра и жена Джедефра, была так же вначале женой его брата — Кауаба, которого, кстати, по легенде, убил как раз мой нареченный братик. Но вот незадача — Хетепхерес была замужем за Кауабом еще при жизни Хуфу. А тут говорят, что он уже почил и восседает с богами… Нужно узнать, жив ли этот Кауаб еще и кто у него жена, была или есть.
За этими думами я проглядела, откуда появился расшитый золотыми и синими нитями паланкин. Жерди, за которые его несли мужчины, были очень длинными. Я невольно вспомнила, что такие паланкины в исторических источниках назывались “Паланкины тысячи ног” как раз из-за того, что их несла просто уйма народу. Фараон подал мне руку, помогая забраться внутрь и забираясь при помощи слуг следом за мной. Мы устроились на мягких подушках внутри. О том, что процессия с паланкином куда-то двинулась я узнала по легкому покачиванию. Бедные люди, тащившие нас и это тяжеленное средство передвижения! Умиротворенная легким покачиванием и тишиной — Фараон Джедефра, слава небесам, был не особо разговорчив и лишь, прикрыв глаза, дремал облокотившись на стену паланкина. Я же невольно рассматривала его, завидуя открытому торсу, который украшало массивное ожерелье из золотых пластин. Жара была страшная! Ужасно подумать, на мне была ветровка, майка и джинсы! В кроссовках ноги потели и распухали. Я слегка пошевелилась, стараясь не разбудить Фараона, и начала осторожно стягивать с себя ветровку. Та, как назло, шуршала, а я, напуганная тем, что Джедефра сейчас проснется и придется общаться с мумией, невольно дернулась и все-таки задела его плечом. Слава небесам, я хоть успела снять ветровку!
2.3
***
Фараон, поморщившись, пошевелился и, открыв глаза, с улыбкой посмотрел на меня.
— До Мемфиса еще далеко. В том, что на тебе надето, слишком жарко. — констатировал он.
Я согласно покивала головой. Общаться не было никакого желания, но нужно было как-то выбираться, и наживать врагов, особенно в лице Фараона, не хотелось.
— Да, жара страшенная! Не то, что там…в мастабе. — решила я поддержать разговор, обмахиваясь снятой ветровкой.
Фараон насмешливо наблюдал за мной.
— Ты ведь никогда не жила в Египте, верно? Для нас привычно тепло. Мы не страдаем от духоты и солнца. Ты же ведешь себя по-другому, Хетепхерес.
Я поморщилась, услышав это имя.
— Меня зовут, Юлия. — поправила я, но уже понимала, что это бесполезно. — Я правда не местная. У нас… Я вообще из Москвы. У нас всегда прохладно, а зимой выпадает снег. В легкой одежде мы ходим только летом, пару-тройку месяцев в году. — поведала я.