Дмитрий притормозил у обшарпанного подъезда, выбрал среди контактов слово «Дима» и нажал кнопку вызова. Ларису в своем телефоне он замаскировал под именем вымышленного тезки, чтобы жена, вздумай она влезть в его трубку, ничего не заподозрила. «Дима» вписывался в ряд его реальных знакомых – всяких Сань или Андрюш. Впрочем, хозяин мобильника страховался напрасно: жена не имела обыкновения рыться в записных книжках Дмитрия, хоть бумажных, хоть электронных. Это ее безразличие – или разумная стратегия – позволило семье Беломорцевых просуществовать почти двадцать лет. Но неверный муж, тоже дорожа «семейными ценностями», считал разумным предусмотреть любую случайность.
Сейчас Дмитрий с приятным волнением ждал ответа «Димы».
В трубке раздался низкий женский голос с волнующими нотками:
– Димочка, здравствуй! Ты где? Проводил свою селянку на болота?
Оба подсмеивались над увлечением Татьяны садоводством.
– Я уже у твоего дома, Ларочка. Сейчас буду.
Если жена Беломорцева вела себя благоразумно, то Лариса Зуднева, подруга Дмитрия, напротив, безумно ревновала любимого ко всем подряд, и к жене в первую очередь. Дмитрий сблизился с Ларисой год назад, когда она затеяла переделку окна в своей спальне. Однако знакомы они были и до этого события: Лариса и Татьяна были подругами. Женщины подружились лет десять назад, когда работали в бюро «Лифтпроект», и Лариса неизменно бывала у Беломорцевых на семейных торжествах, а также раз в год приглашала супружескую чету к себе на день рождения. Поэтому Дмитрий, в случайном разговоре узнав о планах Ларисы поставить новое окно, по-дружески предложил ей обратиться в его фирму и даже пообещал скидку на установку стеклопакета. Процесс установки и стал начальной точкой сближения Ларисы и Дмитрия.
Работники плохо заделали проемы пеной, отчего все звуки с улицы теперь проникали внутрь квартиры еще легче, чем со старыми рамами. Лариса незамедлительно пожаловалась Дмитрию на свою беду. Дмитрий, директор фирмы, явился собственной персоной на квартиру к привилегированной клиентке. Он осмотрел установленное окно, проверил заливку уплотнителя и, обнаружив каверны в пене, отдал рабочим приказ по телефону завтра же приехать и устранить брак.
В тот визит Дмитрия в знакомую квартиру – впервые он оказался здесь без жены – случилось чудо. Он увидел Ларису в ином свете: обаятельной, предательски соблазнительной. В присутствии его жены она не казалась такой очаровашкой, поскольку вела себя гораздо сдержаннее. Но наедине с Дмитрием давно знакомая ему женщина преобразилась. Даже чуть слипшиеся пряди – она никак не могла избавиться от повышенной сальности волос – выглядели словно перышки, будто Лариса пробежалась под летним дождиком. Ассоциации с летним приключением вызывал и ее наряд: легкий цветастый сарафанчик и золоченые босоножки на высоких каблуках смотрелись на ней так же естественно, как где-нибудь на пляжах Бали – в квартире хорошо топили. И лицо Ларисы было таким загорелым, будто и впрямь поджаривалась она целыми днями на экзотических пляжах, а не под кварцевой лампой в ближайшем солярии. Однако пристрастие к загару было для Ларисы не данью моде, а вынужденным средством ухода за болезненно-угристой кожей лица.
Дмитрию бронзовое лицо и тело Ларисы показалось гимном здоровью и молодости. А ведь лет ей было лишь чуть меньше, чем его супруге. Однако у Татьяны был всегда болезненный, усталый вид, потому что она мало внимания уделяла своему внешнему виду. Полагала, что соблазнять ей некого, а для мужа не принято стараться. Но Дмитрий не разбирался в тонкостях женской психологии, не вникал в маленькие дамские секреты. Он видел перед собой привлекательную девушку, истосковавшуюся без мужской ласки.
Пожар между Дмитрием и Ларисой вспыхнул от единственной искры, от взгляда Дмитрия, стрельнувшего по ее оголенным икрам и перехваченного Ларисой у ее бедра. Однако поначалу оба пытались обуздать свою страсть, и для новой встречи им пришлось выдумать предлог. Лариса выразила озабоченность предстоящей переделкой окна, а Дмитрий с готовностью обещал зайти еще раз и проверить качество исполнения.