— Знаю.
— В прошлом месяце. — Конни вздыхает и на мгновение кажется усталой. — Послушай, давай сменим тему. Ни к чему обсуждать все это. Я могу посидеть здесь с тобою только по-дружески, а не… сам знаешь.
— Как бывшая возлюбленная.
Конни хмурится.
— Ты не опоздаешь на работу?
— Сегодня сачкую.
— Очень зрелое решение.
— Выходной у меня оформлен совершенно официально, со всеми подписями и прочим, — заверяю я.
Она бросает сердитый взгляд. Трудно сказать, что разочаровало ее больше — вера в то, что я не изменился, или доказательство того, что все-таки изменился.
Угрюмый официант со стуком ставит на стол мой шоколад и кофе Конни; несколько капель расплескивается на столик.
— Настоящий гарсон, — улыбается Конни, немного оттаивая.
— Обожаю Париж, это мой любимый город, — замечаю я.
— Врешь, — усмехается она. — Это просто слова. Если бы мы… сам знаешь… в Богнор-Риджис [23], ты бы сейчас уверял меня, что это твой любимый город.
— Париж действительно мой любимый город, — настаиваю я, но тоже со смехом. Я рад, что она видит меня насквозь. Я был бы очень разочарован, если бы она проявила тупость.
— А я больше всего люблю Лас-Вегас, — констатирует она.
— Правда? Ты меня удивляешь. А мне казалось, ты ненавидишь блеск и суету. Разве этот город не пустышка?
— Он такой, каким ты хочешь его видеть. Я люблю свободу, которую он предоставляет. Мы с Льюком еще раз повторили там свои обеты. Это было очень романтично.
Она бросает на меня взгляд из-под ресниц. Отлично исполнено. Но чего она ждет? Моих поздравлений? Первую клятву перед алтарем она произнесла в присутствии пары сотен родственников и друзей, но это не помешало ей их нарушить. Неужели она думает, что меня отпугнет совершенное по-быстрому повторное венчание в Неваде? Я молчу с минуту и перехожу к делу:
— Ты говорила Льюку про нашу встречу?
В одно мгновение ее лицо и шея вспыхивают ярким румянцем. Да, такой вот результат. Бывшим любовникам никогда не удастся соврать друг другу, особенно в таких вопросах. Вам обоим прекрасно известны пределы, до которых готов опуститься твой партнер.
Конни чуть заметно качает головой.
— Смотри, Конни, умалчивание — штука опасная.
— Я не хотела огорчать его без надобности, — чопорно и неубедительно говорит она.
— Ты никогда этого не хотела.
Она бросает на меня сердитый взгляд:
— Вовсе ни к чему заставлять его переживать.
«Может, и ни к чему, но это неизбежно. Видишь ли, мы с тобой люди не очень порядочные». Я не произношу это вслух, иначе Конни кинется к двери. Она уже не такая отчаянная, как прежде. Вот они, последствия материнства. С прибытием моего завтрака ситуация вернулась в цивилизованное русло. Я начинаю есть, а она кладет в кофе огромную порцию сахара и размешивает его.
Я не верю в любовь. По крайней мере, лично для себя. Я верю в некую химическую реакцию между двоими людьми. Из-за этого, а вовсе не из-за любви люди идут на безумства. Однако звучит не слишком красиво, отсюда и самообман. Между нами реакция невероятной силы. Она почти физически ощутима, можно почувствовать ее вкус и запах. Конни поправляет волосы и облизывает губы то ли осознанно, то ли нет. Кто знает? Да и какая разница? Умышленные это движения или нет, но они вызывают у меня сильную эрекцию — как в прежние времена.
Я добродушно ее поддразниваю. Раздаются ее смешки. Мои глаза смеются. Конни снова и снова смотрит в них.
Когда я ей подмигиваю, она ахает чуть ли не во весь голос. Суть в том, что вместе нам весело. Мы понимаем друг друга. Мы оба люди общительные, живые, увлекающиеся и аморальные. Кроме того, у нас есть общее темное прошлое, а ведь нет ничего соблазнительнее, чем грязный секрет, особенно твой собственный.
Мы оживленно болтаем на протяжении всего завтрака. Никаких неловких пауз. Мы оба тщательно стараемся ни во что не углубляться. Мы не говорим ни о чем более личном, чем гороскопы, но заново узнаем друг друга вполне по-современному, интересуясь, кто за кого болел во время последнего телевизионного реалити-шоу и почему. Мы смеемся над последним скандалом, связанным с обменом двух знаменитостей женами. Мы вспоминаем о том, кто из известных кинозвезд все еще болтается не у дел. Я ощущаю явную теплоту, которой не было во время нашего вечернего разговора в баре или у школьных ворот. Мне нравится наша дружеская болтовня. Она одновременно и успокаивает, и возбуждает.
Она спрашивает:
— Так что ты собираешься делать в свой выходной?
— Провести его с тобой, — спокойно отвечаю я и жду, что она ответит.