Мать Эриники умерла, когда малышке почти исполнилось пять. Молодую женщину в самом расцвете сил внезапно поразила неизвестная страшная болезнь, и мать Ники сгорела за три дня. Все эти сутки девочку не пускали, опасаясь, что хозяйка поместья заберет с собой в могилу и дочь. Лишь на смертном одре им позволили повидаться.
– Будь сильной, моя принцесса… – напутствовала Аурелия, держа в своих ослабевших ладонях ручку дочери. – Вырасти настоящей красавицей, но никогда не теряй разума сердца.
– Как это, мамочка? Разве у сердца есть разум? – Ника непонимающе хлопала зелёными глазками, пытаясь сдерживать рвущиеся на волю слёзы.
– Ещё как есть, моя душа!
Вымученная улыбка слегка сгладила нездоровые черты лица женщины. Аурелия протянула трясущуюся руку и пригладила волнистые вечно непослушные русые волосы Ники, отливающие в вечерних лучах солнца розовым перламутром
– Однажды, когда придёт время, он поможет тебе сделать правильный выбор. Поможет сохранить твой Дар и жизнь. – Улыбка женщины поникла, Аурелия отняла ладонь и отвернулась к окну, чтобы дочь не могла увидеть слёзы на её посеревшем лице.
– Надеюсь, твоя любовь не будет так же слепа, как моя. Ты сможешь прожить долгую счастливую жизнь. Я вот не смогла…
Это были последние слова матери, которые довелось услышать Нике. В полночь Аурелия отправилась в мир духов, поскольку болезнь до дна высосала колодец её Дара.
Нику воспитывал отец. Но барон мало уделял времени дочери, вынужденный вести управленческие дела, в основном она находилась на попечительстве нянечек. Вскоре, как только отошёл годовой траур, в дом вошла новая хозяйка. Мегера, каких ещё поискать.
С Никой у них не заладилось с первых дней, даже минут. Мадам Карнель едва переступила порог поместья сморщила милое личико и окинула вышедшую поприветствовать её падчерицу презрительным взглядом:
– Дорогой Чарльз, а это что ещё за приживалка? Вели распустить всех слуг, я рекомендую набрать новых.
– …Кара, это моя дочь. Наследница династии. Прошу, относиться к ней с должным уважением. – Скупо отреагировал на выходку новоиспеченной супруги отец. Не потребовал даже извинений.
В последствии отец вообще перестал уделять время дочери отмахиваясь кучей неотложных дел и забот. Нет, на самом деле барон очень любил дочь, ведь она была похожа первую жену, как две капли воды. С Аурелией отношения Чарльза последние годы стали остывать, маленькая Ника решила, что это из-за странной болезни и очень печалилась, когда наблюдала частые ссоры родителей.
С новой женитьбой стало только хуже. Ника даже думала, что мачеха приворожила отца и теперь вертит им как пожелает. А вскоре у барона родилась ещё одна дочь Лиана. Разница у сводных сестёр составляла два года. Чарльз с трепетом ожидал рождения наследника, а на свет появилась ещё одна дочь.
При отце мадам Карнель вела себя с Никой тише мыши, разговаривала благосклонно и уважительно, но как только супруг удалялся по делам, мачеха превращалась в шипящую змеюку.
Постоянно ругала, отчитывала, то Эриника одета не так, то причёска не подходит, то дергала её по различным поручениям, словно девочка не законнорождённая дочь барона, а бастард. Ника не жаловалась отцу, если вовремя замечали, её защищали нянечки.
Когда Ника из угловатого подростка превратилась в красавицу, округлилась фигурка и появилась миловидность в чертах лица, придирки мачехи обострились. Младшую дочь барон любил и баловал, за проступки Лианы всегда доставалось старшей.
– Эриника, ты – прямая наследница рода Веренборг. Ты обязана с гордостью носить великое имя предков, быть умной, рассудительной и целомудренной. И не уходить от ответственности, отвечать за свои проступки.
– Отец, но я… – поначалу Ника ещё пыталась возражать на несправедливые обвинения в свой адрес, однако барон наотрез отказывался выслушивать объяснения. Чарльз делал строгое лицо, грозил указательным пальцем и отрезал:
– Напакостила, будь добра держать ответ!
В такие мгновения Ника чувствовала себя лишней. Не нужной. Сдерживая слёзы, она с достоинством выдерживала наказания, а затем убегала к прабабке в башню, где уже позволяла себе выплакать на коленях старушки скопившуюся горечь обиды. Пожилая женщина утешительно гладила правнучку по голове, шептала ласковые слова, перебирая в пальцах русые косы.
– Терпи, моя милая, однажды ты покинешь отчий дом и столкнешься с новыми, более суровыми испытаниями. Но только от твоего выбора будет зависить, как сложится твоя жизнь.