— Неужели она к тому же умеет печатать на машинке?
— К чему это «к тому же»? — переспросил Бойд, входя к себе в кабинет и закрывая дверь.
Клер ничего не ответила, лишь слегка приподняла брови.
Бойд усмехнулся.
— Пока у меня не было поводов для жалоб.
— Относительно качества ее печати?
Сняв с жены пальто, Бойд обнял ее за плечи.
— Знаешь, когда ты ревнуешь, твои глаза зеленеют, — беззаботно сообщил он.
— А я не ревную, — сказала Клер, — это ты выбрал ее?
— Ты ревнуешь, — сказал Бойд, — нет, не я. Отдел личного состава.
— Да нет, не ревную. Просто не надо приходить домой со светлыми волосами на пиджаке — вот и все.
Бойд расхохотался.
— Неужели ты думаешь, что я способен хотя бы взглянуть мужским взглядом на другую женщину? После такой ночи?
Он притянул ее к себе и поцеловал. В этот момент зазвонил телефон; Бойд встал и вернулся к столу.
Клер тоже встала, подошла к окну и уселась на стул, но в окошко не посмотрела. Она следила за тем, как быстро и оперативно ее муж выполняет свои обязанности.
Клер не ответила на его последний вопрос, посчитав его риторическим. Она время от времени изображала из себя ревнивицу, хотя на самом деле никогда не ревновала мужа. Да он и не подавал никаких поводов к ревности, несмотря на свои частые командировки. «Другой женщиной» для него была его работа. Именно она, работа, постоянно требовала от него внимания и энергии. Впрочем, энергии у него хватало и на работу, и на секс.
— Ты, кажется, повеселела, — заметил Бойд, вешая трубку. — О чем ты сейчас думаешь, хотел бы я знать?
Она не отвечала, а, кокетливо склонив голову, поглядывала на него сквозь длинные ресницы. Он широко улыбнулся и подошел к ней.
— Ох, искусительница! — с этим возгласом он наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Сексуальный маньяк, — ответила она, обвивая руками его шею.
Послышался стук в дверь, и в кабинет вошла секретарша, неся на подносе кофе. Бойд не отодвинулся, а, наоборот, закончил Долгий поцелуй и только после этого выпрямился и обратил внимание на девушку.
— Спасибо, Велма, — сказал он и расхохотался, заметив легкий румянец на щеках секретарши.
Когда она вышла из кабинета, он снова повернулся к Клер.
— Ловко ты это подстроила, молодец! — усмехнулся он.
— Подстроила? — удивилась Клер. — Больно надо.
Она встала и подошла к столу, на котором стоял кофе. Сегодня она оделась поскромнее, не желая выделяться на фоне своей польской гостьи. На ней было темно-красное платье, оставшееся со времен, когда она еще ходила на службу. Этот цвет шел ей, подчеркивая нежный румянец щек, тонкость линий лица, прямой нос и теплые, привыкшие улыбаться губы. Платью исполнилось почти три года, и оно выглядело длинноватым — теперь носили гораздо короче.
Бойд снова уселся за телефон. На этот раз он договаривался насчет участия в ярмарке в Брюгге будущей весной.
Допив кофе, Клер продолжала сидеть, дожидаясь своего часа.
Когда он подошел, она встала, кинула прощальное «Пока!» Бойду, снова говорившему по телефону, и направилась к двери.
Прикрывая ладонью трубку, он напомнил:
— Жду тебя здесь в шесть. Поужинаем в городе, а потом поедем домой.
Клер без особой радости кивнула.
— О'кей, — сказала она, помахала ему рукой и вышла.
День оказался долгим и утомительным. Пшибыльская припасла список на трех страницах — подарков, которыми она намеревалась осчастливить не только себя, но и каждого члена своей обширной семьи, а также — как заподозрила Клер, терпеливо водившая ее по разным отделам колоссального супермаркета, — всех друзей и соседей.
— Как вы полагаете, это подойдет моей внучатой племяннице? — спрашивала ее Пшибыльская, в твердой надежде получить ответ. И Клер такой ответ давала.
Она с огромным облегчением вздохнула, когда в половине шестого магазин закрылся. Проводив свою гостью в отель, она вернулась в офис к Бойду. Однако ей не суждено было расслабиться в этот вечер, ибо за ними в ресторан увязались сослуживцы Бойда, обоих полов, без умолку трещавшие во время еды.
К концу ужина Клер мечтала оказаться от них подальше. А они продолжали обсуждать животрепещущую тему — кого назначат на место Бойда, когда тот получит повышение. Конечно, его рекомендация будет иметь решающее значение, но сотрапезники слушали Бойда с таким вниманием не только из подхалимства. Он был в своем деле асом, и они с жадностью ловили каждое его слово.
— Если ты не вышел на прямую дорогу до тридцати, значит, надо подыскивать себе другое занятие, — вещал Бойд.
— Особенно если дорога ведет не туда, — вставила Клер.
Бойд посмотрел на нее, и рот его скривился в ухмылке.
— Сегодня моя жена перетрудилась для нашей компании, — сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. — Я думаю, самое время отвезти ее домой.
— Ты, кажется, собираешься обвинить меня в срыве вечеринки? — раздраженно спросила его Клер, когда они вышли из ресторана и сели в машину.
— Но тебе же хотелось уйти, не так ли?
— Да, — ответила она. — Но ты бы мог сделать вид, что этого захотелось тебе.
— Да ладно, Клер, какое это имеет значение?
— Большое, теперь они будут думать, что я зануда.
— А разве это не так? — раздраженно сказал он.
— О, тысяча благодарностей! — воскликнула Клер. — Я убила полтора дня, потратив их на твою треклятую компанию, — и вот награда!
— Я не требую от тебя ничего особенного, жены всех наших директоров делают то же самое.
— Да пошел ты… — сказала Клер, — я что-то не замечала, чтобы жена управляющего таскалась за кем-нибудь по Лондону.
— Она у него всегда под рукой, — ответил Бойд, — вспомни-ка, как она суетилась на Рождество!
Клер замолчала, зная, что в этом споре ей победы не одержать.
— Хорошо, извини, — сказала она через несколько секунд. — Я чувствую, что не соответствую требованиям, которые компания предъявляет к тебе, то есть ко мне. На роль директорской супруги я, кажется, не гожусь.
— Я очень тебе благодарен, дорогая, поверь, — проговорил Бойд. — Но ты же знаешь, какие нынче тяжелые времена, приходится высунув язык бегать за заказами. Мы из кожи лезем, чтобы получить их.
Она кивнула, несколько успокоившись.
— Ну ладно, — сказала она, — зато хоть уикенд мы проведем как люди, спокойно.
Бойд молчал подозрительно долго и, прежде чем обратиться к ней, испустил тяжкий вздох.
— Клер, — начал он так хорошо знакомым ей тоном.
Она внимательно посмотрела на него.
— Ну, что еще ты успел натворить? — спросила она.
— Пшибыльские весь уикенд пробудут в Лондоне, а они никого тут не знают, и…
— Но надеюсь, ты не?.. — не докончила фразу Клер и стиснула зубы.
— Нет, не на весь уикенд, — торопливо докладывал Бойд. — Только на воскресенье.
— Бойд, я тебя убью! — разгневалась Клер. — Мы же договорились, что по выходным никакой работы, что уикенды мы проводим только вдвоем! Забыл?
— Но мне стало их жалко, — извиняющимся тоном сказал он, — им некуда пойти.
— Вот чушь! — воскликнула Клер. — По воскресеньям открыты все музеи, все галереи и кинотеатры, им есть куда пойти, не придумывай, пожалуйста. Почему ты не хочешь сказать правду — ты еще не заключил с ним сделку, так? Ну?!
Она настаивала на ответе, а он не отвечал.
— Может быть, и так, — наконец произнес он, — но не совсем. Им хочется побывать в английской семье, посмотреть типичный английский дом, понимаешь? Пшибыльский весь день мне на это намекал. Я просто не мог не пригласить их.
Он свернул с дороги и въехал в ворота.
— Я думал, ты не станешь возражать. Мне даже показалось, что они тебе понравились.
— Да, понравились, — призналась Клер напряженным голосом, — но это вовсе не значит, что я жажду с ними провести уикенд. Ты же пообещал, что никого не будет.
Она вышла из машины и поспешила в дом, где ее опять встретил холодный камин. А она так надеялась отдохнуть перед камином вместе с Бойдом, слушая музыку. Клер поднялась по ступенькам, не ожидая мужа.