5 глава
Лана
Дверь захлопнулась, а я вслушивалась в звук удаляющихся шагов моего нечаянного благодетеля и пыталась разобраться в своих ощущениях.
Арманд очень странный — его поведение не поддавалось анализу, я не видела в нём логики, но что-то такое было в этом мужчине, что не давало забыть о нём ни на секунду. Волнительное и волнующее.
Себе-то, в конце концов, я могла признаться, что жду его. Каждый день ждала, а когда приходил, становилось легче. Даже пусть ничего не говорил, но уже от одного его присутствия рядом было намного проще.
Будто бы в этом хаосе только лишь его визиты были тем спасательным кругом, который не давал провалиться в пропасть отчаяния и самобичевания.
Арманд… перекатывала его имя на языке, пока никто меня не слышал, пробовала на вкус. Ар-манд. Жёстко, хлёстко, с отдающимся в груди глухим рокотом морского прибоя, и я раз за разом повторяла его, прислушиваясь к ощущениям, что рождались внутри.
В общем-то, просто скрашивала тоскливые дни, развлекалась, пытаясь не вспоминать о том, от чего бежала, наслаждалась мнимым покоем, страшась на самом деле того, что меня ждало после выписки. Но с каждым разом это имя всё глубже врастало в меня.
Иногда он мне снился. Во сне Арманд всё так же молчал, лишь задумчиво ощупывал взглядом, как делал это каждый раз, входя в мою палату и нарушая покой. Что он хотел понять, о чём думал? Не знала и, как ни пыталась, не могла разобраться. Наверное, подсознание просто играло со мной, подкидывало непрошеные образы, но в мрачном и стылом мареве мне нравилось бродить не в одиночестве.
А ещё в тех снах всегда появлялся Лорд. Он резвился, бегал вокруг, сбивая с ног, лизал лицо, призывая очнуться, и я выплывала из липкого дурмана, чтобы снова понять: это только сон.
О муже и прошлой жизни старалась не думать. Не хотела бередить канувшие в небытие воспоминания, потому что нет в этом никакого прока. Какой смысл жить прошедшим, если это ничем не поможет — выжить не поможет?
— Вот умница, Ланочка, — прощебетала медсестра, выдёргивая меня из размышлений, а я улыбнулась в ответ. Проследила за тем, как она аккуратно вынимает иглу из моей кожи, протирая место укола проспиртованной ваткой. — Уже и румянец появился, замечательно.
Казалось, она искренне радовалась моему выздоровлению, а я поймала себя на мысли, что буду скучать по этой женщине. И вообще по дням, проведённым здесь, хотя болеть — так себе удовольствие, конечно.
— Не знаете, меня могут выпустить на улицу? Очень хочу погулять, — начала я, понимая, что снова могу напороться на отказ. Но мне так нужно было добиться хоть какой-то, но свободы, потому что не привыкла сидеть, пялясь в одну точку, и думать о вечном. Хотела простора, воздуха, а не сжимающихся вокруг идеально белых стен. Куда ни глянь, кругом стерильность, повышенный комфорт и… тоска.
Медсестра снова улыбнулась, убирая вскрытую ампулу и забирая поднос.
— Сейчас Олег Михайлович зайдёт, посмотрит вас. К нему все вопросы.
Господи, как же меня раздражала эта загадочность, таинственность даже, от которой голова кругом шла. Надоело. И пусть впереди у меня чёрт знает что, лучше уж так, чем торчать здесь, когда с тобой носятся, точно с хрустальной вазой. Грешным делом казалось, что в муниципальной больнице было бы намного проще — там бы со мной не церемонились.
Врач пришёл на удивление быстро. Невысокий, плотный, в натянутом на внушительном животе белом халате, он смотрел на меня ласково, а в уголках губ пряталась улыбка. Симпатичный. Таким, как он, хотелось доверять.
Олег Михайлович щелчком пальцев смахнул невидимую пылинку с рукава белоснежного халата и подошёл совсем близко, обдавая ароматом медикаментов и антисептика. Что-то читал в своей папке, шурша листами, беззвучно шевелил пухлыми, словно у барышни, яркими губами и чему-то неясному кивал.
Знать бы, что творилось у него в голове.
— Судя по анализам и вашему внешнему виду, всё уже осталось позади, — усмехнулся Олег Михайлович, глядя на меня поверх элегантных очков в тонкой золотистой оправе. — Это хорошо.
Я лишь кивнула и улыбнулась, потому что и правда, чувствовала себя отлично. Да если ещё и анализы подтверждали… что может быть прекраснее?
Дальше пошёл стандартный осмотр, опрос, во время которого я всё-таки назвала ему свои данные, которыми так ни разу за всё это время никто толком не интересовались. Персонал только знал моё имя — Лана, — а всё остальное их, казалось, не волновало. Словно здесь в порядке вещей хлопотать над неизвестными женщинами с двусторонним воспалением лёгких.