Но этому неугомонному созданию без меня на месте не сидится. Снова сбежал в лес, чтоб его. И что он там вечно ищет? Ни белки приличной, ни зайца завалящего. Да и не охотник он. Бандит, но живое создание никогда не обидит, даже если выглядит, как соратник нациста.
Я хорошо выучил его излюбленные места, но обрыл почти все, а Лорда и след простыл. Я люблю эту собаку, хоть он и научился, гадёныш, пользоваться этим, потому искал, надрывая горло, шастая по лесу, вместо того, чтобы заниматься делами. Слишком много срочных вопросов нужно решить, чтобы позволить себе терять драгоценное время, но Лорд, мать его суку, именно сейчас решил податься на вольные хлеба.
Выпорю, честно слово. Дождётся.
И да, это единственное живое создание в целом мире, кому позволено своевольничать рядом со мной. Иногда сам себе удивлялся, почему терплю до сих пор и не сажаю на цепь. Пусть бы охранял имущество, отрабатывал свой хлеб. Казалось, что может быть проще? Но хоть с кем-то я могу позволить себе слабость. Во всяком случае, Лорд способен на благодарность и любовь.
Телефон в заднем кармане брюк зажужжал, и я снял трубку, не глядя на имя абонента.
— Арманд Сергеевич, его нигде нет. — Глухой голос моего охранника донёсся до слуха, точно из трубы какой-нибудь.
Впрочем, ничего удивительного, что они не нашли собаку — Лорд умел становиться незаметным, когда это меньше всего нужно.
— Отбой, — бросил я в ответ короткое и отсоединился. Толку от этой болтовни, если попусту.
Где же этот чёртов пёс? Найду, шкуру спущу — доиграется чёрт остроухий.
Лес настолько густо зарос, и я знатно оцарапал плечо прежде, чем выйти на небольшую поляну — последнее место, где мог отсиживаться этот непутёвый.
Нужно вырубить тут хоть часть деревьев — самых старых, — если эта земля наконец-то моя.
Лорда я заметил почти сразу. Он лизал лапу, прыгая вокруг кого-то, лежащего на земле, будто таким образом пытался привлечь хоть чьё-то внимание.
Баба, вроде бы. Странно…
— Ты какого хрена устроил? — я зашипел, а Лорд пригнул голову к земле, посмотрел в глаза заискивающе и хвостом для надёжности своим куцым завилял. — Шантажист.
Лорд, было, рванулся ко мне, но не смог сделать и шагу: припал к земле всем телом, перекатился на бок и заскулил душераздирающе, а я вздрогнул.
Какого чёрта?
— Что здесь вообще происходит? Ты лапу поранил? Куда снова влез? А это у нас вообще кто? Трупака нашёл, что ли?
Вопросов на языке крутилось миллион, а я подошёл к лежащей на земле девушке. Только она если и была живой, то совершенно не реагировала на внешние раздражители. Обморок? Тоже ранена?
Чёрт знает что, в самом деле.
— Вот умеешь ты, друг, неприятности на мою задницу находить.
Я достал телефон из кармана и, дождавшись ответа, обрисовал ситуацию. Конечно, быть сволочью проще простого, но даже у меня хватает совести не оставлять человека в опасности. Даже, если это женщина.
Я присел на корточки, похлопал девушку по бледным щекам, но она вырубилась наглухо, даже не стонала. Прикоснулся к жилке на шее, нащупал пульс и выдохнул. Живая.
— Твоя работа, приятель? — усмехнулся, потрепав Лорда по загривку. — Что у тебя с лапой? Сядь! Я посмотрю.
Лорд послушно выполнил команду: присел на задницу и протянул мне поврежденную конечность.
— Да уж, где это тебя угораздило?
Лорд молчал, естественно. Лишь шумно дышал, поводя носом, втягивая воздух. Я оглянулся по сторонам и заметил кривую толстую корягу, на которой виднелись ещё свежие следы крови и прилипший к ней клочок шерсти.
— Этим тебе лапу зажало? — спросил, а Лорд в ответ заскулил. — Снова жуков рыл? Или на этот раз что-то поинтереснее нашёл?
Ещё одним ощутимым достоинством этого пса являлось то, что он понимал всё, что я говорил. Делал, правда, часто вид, что тупой, но я-то, выкормивший его когда-то чуть ли не с пипетки, знал, что придуривается.
Я перевёл взгляд на девушку, так и не пришедшую в себя, взял её тонкую руку в свою и заметил на раскрытой ладони свежие ярко-красные ссадины. Почти раны, которые нужно бы по-хорошему срочно перевязать, чтобы ничего не загноилось. Но благодаря им я понял, кто помог моей собаке.
Я провёл кончиками пальцев по ссадине, узкая бледная ладонь дрогнула, а девушка чуть слышно застонала. Больно, девочка? Больно. Только почему в себя не приходишь?
Такая худая, бледная. Кожа огнём пылает и покрыта испариной, а светлые волосы спутались и налипли на высокий лоб. Жар. И, судя по всему, приличный. Дыхание поверхностное, прерывистое… да уж, так она долго не протянет.