Клим позволил уехать и некоторое время пожить спокойно. Будто выжидал какого-то момента, но какого и, главное, зачем? Ясно, что он хотел как-то расквитаться за смерть дочери с Лютым, но для чего ждать так долго? Оставалось только гадать. С момента возвращения в дом Демида здесь, в России, я не нахожу себе места от волнения. Не могу отделаться от мысли, что Клим втянет во все эти разборки моего сына. А он втянет, я не сомневалась в этом ни на секунду.
— Ты готова? — в комнату заглядывает Демид.
Его голос вырывает из мыслей. Обернувшись, замечаю скользящий по телу заинтересованный взгляд и невольно передергиваю плечами.
— Да, почти. Поможешь надеть цепочку с кулоном?
— Да, давай, — Рокотов проходит в комнату и забирает протянутое украшение.
Он убирает распущенные волосы на плечо, застегивает замок на цепочке и, облокотившись на спинку кресла, встречается со мной взглядом в зеркале.
— Почему не носишь то колье, что я тебе подарил недавно?
— Я не привыкла носить такие дорогие вещи, ты же знаешь.
— Это самая плохая черта в тебе.
— Как там Тима? — перевожу я разговор.
— Няня уже уложила его.
Я морщусь при упоминании няни. Не люблю оставлять Тимура с посторонними людьми. Я никому не доверяю — любой из помощников по дому может докладывать Климу о происходящем. Поэтому чужих я к сыну стараюсь не подпускать вообще. Может быть у меня уже паранойя развивается, но мне так спокойнее.
— Татьяна Сергеевна хороший человек и профессиональная няня. Не переживай, Соня. Тем более, это всего на один вечер, — успокаивает меня Демид, чуть улыбаясь, — Ну, может, еще на ночь.
Вздрагиваю от такого прозрачного намека и бросаю на него быстрый взгляд.
— Тебе не стоит забывать, что ты моя жена.
— Как раз об этом я прекрасно помню, — огрызаюсь я, — Или тебе недостаточно кольца на пальце, и ты хочешь на меня ошейник надеть?
— Я был бы не против. Пусть все знают, что ты мне принадлежишь.
Демид неуловимым касанием мягко спускает тонкую бретельку платья вниз и, склонившись, оставляет несколько мягких поцелуев на плече, двигается выше, целуя шею. Прикрываю на мгновение глаза. Рокотов останавливается, выдыхает на ухо, опаляя горячим дыханием:
— Придешь сегодня ночью?
— У нас фиктивный брак, — нервно тараторю я.
— Нет, Соня. Брак как раз-таки настоящий. Ты моя жена. Мне казалось, за два с половиной года ты уже свыклась с этим.
— Настоящий? — сверкаю я глазами и порывисто поднимаюсь с места. Разворачиваюсь к Демиду и вполголоса шиплю, — У нас — настоящий брак??
— Для тебя это новость? — иронично вскидывает бровь он.
— Да, дорогой, для меня это новость, — цежу я, — Потому что при настоящем браке мужчина заботится о жене и ребенке. И опасности подвергать их ни за что не станет.
— Никто не подвергает вас опасности.
— Мы вернулись назад! Вернулись, когда Клим приказал! Значит, ничего не закончилось, его игры только начинаются. Только теперь он не только мной воспользуется, но и Тимой!
— Значит, ты хочешь, чтобы я вас защитил? Тебя и Тимура? — уточняет Демид, прищурившись.
— Ты же сам говоришь, что наш брак настоящий. Так что да, я этого хочу.
— Говорю. Но если ты хочешь получить от меня защиту, тогда будь добра, и ты выполняй условия соглашения.
— Какие еще условия?
— Их два.
— О, вот как, — хмыкаю насмешливо.
— Первое: ты позволишь мне нормально общаться с Тимуром. Да, он не родной мне сын, но я хочу воспитывать его наравне с тобой. Мы же семья.
Сжимаю губы в тонкую нить и сухо уточняю:
— Еще что?
— Еще? — с ленцой переспрашивает Рокотов и пожимает плечами, — Еще я хочу еще детей. От тебя.
— Что? — растерянно моргаю я.
— Ты все поняла, Сонечка, не маленькая девочка, — усмехается он и говорит, твердо глядя на меня, — Я хочу настоящую семью.
Застываю на месте, не в силах отвести от Демида взгляд.
— Это низко… — наконец выдыхаю в ответ, — Ты знаешь, что у меня нет выбора.
— Ты мне тоже выбора не оставила. Я ухаживал за тобой, дарил подарки, заботился два этих гребаных года: кто из мужиков сейчас ухаживает дольше?! Так что теперь решай сама. У тебя целый вечер на раздумья, чтобы определить — приходишь ты сегодня ко мне или нет.
— Демид…
— Нам пора идти, Соня. Машина уже ждет, — отрезает он жестко и, развернувшись, выходит из комнаты.
******
Выхожу из комнаты только через пять минут, когда удается окончательно взять себя в руки. Я не привыкла жить с прислугой, но Демид настоял, чтобы у нас были повар и горничные, а в частном доме к ним прибавлялась и охрана. Еще несколько пар внимательных глаз и ушей. И хоть со всеми, кто у нас работает, у меня хорошие отношения, даже, можно сказать, приятельские, я никогда никому не рассказываю ни о чем. И сейчас показывать, что что-то не так, тоже нельзя.