Глава 1, о дивном новом мире
В этот раз она просыпалась от наркоза легче и быстрее, чем раньше. Вместо привычного уже постепенного выплывания, словно со дня моря, она просто проснулась. На удивление почти ничего не болело, разве что слегка саднило в промежности. Даже в руке, где должна была быть капельница, почти ничего не чувствовалось.
Не открывая глаз, Ольга на пробу пошевелила пальцами рук, затем ног. Прислушалась. И только тут до нее дошло, в чем еще странность.
Запахи!
Даже не запахи, а вонь! Вместо положенных хлорки и лекарств – пот, перегар и черт знает что еще, не менее отвратительное.
Ожидая привычной сухости и тумана, Ольга раскрыла глаза… и снова закрыла. Что-то с палатой было не то. Ладно, запахи могут и померещиться после наркоза, но паутина на дощатом потолке и пыльный алый балдахин-то откуда?
– Сестра? – позвала она и осеклась. С голосом тоже было что-то не то.
Никто не отозвался, зато где-то рядом послышалось сонное сопение, что-то заворочалось, запах несвежего тела и перегара усилился. Правда, почему-то уже не казался отвратительным, а каким-то привычным, что ли.
Лежать и гадать, что так или не так, Ольге показалось бессмысленным, и она открыла глаза. Щелястый потолок и грязный балдахин никуда не делись. Чертовщина? Или сон? Решив, что логичнее считать внезапные перемены в интерьере сном, Ольга оглядела комнату. Небольшую, с полукруглым мутным окном в частом переплете, с грязно-розовыми обоями в цветочек, почти без мебели, зато с «живописью» на стене. Две картины изображали непристойные оргии, как их видели веке этак в восемнадцатом, и рисовал их явно одноглазый рукожоп.
Но самым интересным в этом сне была не живопись, а сосед по кровати. Когда Ольга пошевелилась, он засопел, заворочался и попытался закинуть на нее руку. Машинально ее оттолкнув, Ольга села на кровати и сделала еще парочку открытий. Первое – что спала она не в ночной рубашке, а почему-то топлесс, в некогда белой юбке (судя по виду, нижней) и одном чулке со сползшей на щиколотку алой подвязкой. Второе – что незнакомец, просыпающийся рядом с ней, тоже наполовину раздет. Расстегнутый коричневый сюртук и несвежая белая рубашка на нем были, а все остальное отсутствовало. То есть валялось на полу неопрятной кучей, со вторым ее чулком поверх всего. Почему-то голые мужские ноги, поросшие русым волосом, так и притягивали взгляд. Как современное искусство на грани прекрасного и отвратительного. Лица мужчины она не видела, оно было прикрыто подушкой и растрепанными русыми прядями. Довольно редкими – мужчина явно рано начал лысеть, да и фигурой не походил на топ-модель: полноват, рыхловат. Зато рука, сейчас обнимающая подушку, была красивая, благородных очертаний, чистая и без мозолей. И с перстнем-печаткой, какой-то темно-зеленый камень в золотой оправе.
Вспомнился первый сон – и этот же мужчина, тогда еще одетый. Кажется, именно он давал ей бумаги на подпись, а бордель-маман называла его нотариусом.
Переведя взгляд с мужчины на себя, Ольга почти не удивилась, обнаружив вместо своего тела чужое. Молодое, стройное и изящное, с грудью третьего размера. Ее собственное тоже было вполне себе, вот только постарше, более плотное и почти без груди. То, что вежливо называется «спортивным» сложением.
Ощупав свое лицо, Ольга убедилась, что кожа у нее гладкая и свежая, если не считать жирных пятен от наверняка потекшей косметики. С шеей все было не так хорошо, с правой стороны обнаружился болезненный то ли укус, то ли ушиб… или засос? Похоже, она опять оказалась в теле шлюшки по имени… Мими? Матье? Нет, как-то иначе…
Осторожно спустив ноги с кровати – длинные, гладкие, с изящными ступнями и вульгарно-красными ногтями, – она подошла к зеркалу в половину своего роста, закрепленному на бронзовой раме. В мутноватом стекле отразился ужас. То есть юная блондинка с голубыми глазами и черно-алыми разводами на лице, шее и груди. Выглядело это, как жертва изнасилования, и оставалось лишь надеяться, что вот эта пятнистая жуть – только потекшая косметика, а не синяки.
Где-то тут должна быть вода! Надо срочно, немедленно все это смыть и отмыться самой! От чего отмываться, не хотелось даже и думать. И кудри тоже отмыть, судя по жесткости, юная шлюшка завивала их с помощью сахарного сиропа, и теперь они больше походили на кудрявую солому, чем на волосы. Интересно, цвет натуральный или краска? Задрав юбку, Ольга убедилась, что натуральный. И что эпиляция здесь не в моде.
Ох, черт. И приснится же такое! И главное, какие натуральные ощущения! И самое яркое из них – полный мочевой пузырь. Ну и ладно. Раз ей снятся такие реалистичные сны, она имеет полное право получить от этого удовольствие. В ее реальной жизни их было слишком мало: волнений нельзя, нагрузок нельзя, южного солнца нельзя, спиртного нельзя, мучного-сладкого-жирного-жареного-прочего-вкусного нельзя. Ни черта нельзя! А тут – льзя. Хоть на голове стой!