– Понимаю, – ответила я. Отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. – В гостиницу приезжай с женой или с другой дурочкой.
Степан удержал меня за руку.
– Подожди, ты не так поняла, – начал оправдываться он. – Пошли, посмотрим телевизор…
– Телевизор? – засмеялась я. – Милый, для кино созданы кинотеатры. Если ты не знал, – дёрнув руку, я вышла из машины.
– Ну и куда ты? – крикнул мне Степан. – Пешком пойдёшь?
– Да лучше пешком! – крикнула я в ответ, не оборачиваясь. Разочарование душило меня, слёзы сами наворачивались на глаза. Как жестоко я ошиблась…
Степан, подождав меня минуты три, убедился, что я не передумаю, завёл двигатель и поехал прочь, оставив меня в ещё более дурацкой ситуации, чем в кофейне.
Сотовый телефон затрезвонил в кармане. Сквозь слёзы я едва разобрала имя абонента.
– Иринка! – чуть не рыдая во весь голос, ответила я.
– Так, что бы у тебя ни случилось, не реветь! – Иринка сразу поняла, что я вновь попала в очередную задницу. – Говори, где ты!
Со всхлипами я вкратце объяснила подруге ситуацию.
– Стой там! – приказала подруга. – Я вызову такси и приеду за тобой!
Я только смогла кивнуть, но Иринка этого не увидела и отключилась.
***
Иринка всегда умела найти слова, чтобы утешить меня и прекратить поток моих соплей. В тот злополучный вечер ей пришлось отпаивать меня водкой (граммов сто, больше не понадобилось), чтобы мои рыдания и стенания по поводу фальшивости принца на белом коне прекратились. За это я была ей безумно благодарна, признав, что она была права, советуя мне не связываться больше с женатым мужчиной.
***
После инцидента возле гостиницы прошёл месяц. Степан не беспокоил меня, видимо, за ненадобностью напрасной траты времени на уговоры.
– Скучная лекция, – Иринка потянулась.
– Весьма, – ответила ей я, не поднимая головы от стола.
Товарищ лектор был настолько увлечён своей собственной речью, что не замечал того, что больше половины студентов откровенно спали или просто занимались своими делами. Лекцию старательно записывали только заучки за первыми столами. Их внимания преподавателю вполне хватало. Мы с Иринкой не отставали от большинства. Она листала модный женский журнал, ища варианты макияжа под цвет её огненно-рыжих волос, я рисовала на оборотной стороне тетради для лекций плюшевых мишек и разбитые сердца.
– Не звонит? – лениво спросила Иринка.
– Нет, – также лениво ответила я, штрихуя на листе разлинованной бумаги шерсть синего медведя. За прошедший месяц я успокоилась, практически перестала думать о Степане. Но порой что-то предательски ёкало в груди, когда я видела похожую на его машину или слышала его имя. Уговаривала себя, что всё это ни к чему, добром это не кончится. И лучше, чтобы он окончательно исчез из моей жизни. Пусть катится к жене.
– Смотри, – я пододвинула к Иринке рисунок, изображавший синее сердце, покрытое сотней мелких шрамов и пронзённое даже не стрелой, а гарпуном.
– Какой кошмар, – фыркнула Иринка. – Но красиво.
– Кошмар, но красиво? – переспросила я.
– Нарисовано красиво, а идея кошмар, – уточнила подруга.
Я собралась прокомментировать свой рисунок, но не успела. Сотовый телефон завибрировал в кармане.
– Кто там? – Иринка с любопытством взглянула на дисплей моего телефона, извлечённого на стол.
Отвечать подруге мне не пришлось. Мы обе ясно видели на дисплее крутящийся конвертик от абонента «Степан». Я переглянулась с Иринкой.
– Что делать? – растерянно спросила я.
– Открывай, – Иринка постучала ногтями по поверхности стола.
– Даже не хочется, – с деланным равнодушием ответила я, хотя моё сердце больно билось об рёбра. – Что хорошего он может мне написать?
– Давай я сама, – Иринка отобрала у меня телефон.
– Чего там? – долго притворяться я не смогла. Иринка молча протянула мне телефон обратно.
Сообщение от озабоченного Степана гласило: «Прости меня, моя милая мышка. Я соскучился».
– Не нашёл себе новую дуру? – с иронией предположила Иринка.