Когда я не смогла больше дышать, Рустам отстранился. Мои зелёные глаза влажно блестели, а щёки и уши пылали ярко-красным цветом.
– Что мы делаем? – прошептала я, не отрывая взгляда от Рустам. – Мы сошли с ума…
Чёрные глаза продолжали читать мою душу, как раскрытую книгу.
– Это жизнь, ягнуля, – прошептал мне на ухо Рустам, прижимая к своей груди.
***
Медленно, словно сбрасывая непосильную тяжесть, я пыталась поднять веки. Густо накрашенные чёрной тушью ресницы слиплись. Приоткрыв один глаз, я зажмурилась. Рассвет пробивался через дешёвые жалюзи бежевого цвета. Голова гудела от выпитого вчера шампанского. Полежав в кровати минут пять, я кое-как оторвалась от подушки, села, непонимающе обводя мутным взглядом комнату. Я чувствовала себя помятой, как синяя простыня на постели подо мной. Взъерошенные, спутанные волосы нависли на глаза. Небрежно убрав их с лица, я ещё больше взлохматила свою утреннюю причёску. Прикрываясь синтепоновым одеялом, я обернулась на Рустама. Раскинув руки, он зычно храпел.
Я поднялась с постели и дошла до зеркала. На меня взглянуло хмурое, лохматое существо с осыпавшейся вокруг глаз косметикой. От алкоголя в непривыкшем к нему организме мутило. Добравшись до столика, на котором стояла открытая бутылка с минеральной водой, дрожащими руками я наполнила стакан и жадно прильнула к его краям. Стало немного легче.
Гостиничный номер, ещё вчера казавшийся уютным и прекрасным для продолжения после романтического ужина в кафе, в лучах восходящего солнца вызвал совсем другие впечатления.
Я провела пальцем по отрывающимся прямо посреди стены обоям серо-жёлтого цвета (видели такие когда-нибудь?), заметила неприглядную трещину на вычурном ярко-красном бра, удивилась тому, что вчера не заметила, что люстры в номере не было, вместо неё с потолка свирепой змеёй свисал оголённый провод. Двуспальная деревянная кровать с прикрученной из другого гарнитура ножкой, застиранное синее постельное бельё, две тумбочки по обе стороны кровати, одна из которых с плохо прикрученной дверцей, но на ней гордо стоял старенький телевизор, знавший четыре программы, журнальный столик возле окна, покрытый чем-то вроде клеёнки с пёстрыми подсолнухами, узкий шкаф справа от двери и небольшое овальное зеркало слева от двери.
Я огляделась в поисках одежды. Сиротливо притаившийся в углу возле шкафа стул с металлическими ножками благосклонно принял на себя обязанность хранить небрежно брошенные на него вещи. Разобрав ворох, я выудила из него фиолетовую футболку и джинсы. Носки пришлось искать чуть дольше. На стуле им места не хватило, но они спокойно дожидались меня под ним.
Одевшись, я облизнула сухие губы и вновь утолила жажду выдохшейся минералкой.
– Доброе утро, – раздалось не то мурчание, не то бурчание со стороны кровати.
– Угу, – кивнула я, не отрываясь от стакана.
Рустам потянулся к лежащему на тумбочке телефону.
– Чего ты так рано? – недовольно спросил он. – Выходной же.
– Не могу долго спать не дома, – я поставила стакан на стол и закрутила бутылку.
Я на самом деле не могла, да и сейчас не везде могу спать спокойно и долго. Особенно в сопровождении храпа.
Рустаму ничего не оставалось, как встать и проследовать по моему маршруту – сначала к столу за минералкой, затем на поиски одежды.
После первого взрослого свидания наши встречи с Рустамом приобрели другой смысл и стали чаще. Практически каждый вечер я сбегала к нему, тщательно оглядываясь по сторонам, чтобы любопытные взгляды не выведали лишнего. В замкнутом пространстве автомобиля мы чувствовали себя в безопасности. Мы колесили по улицам, смеялись, находили подходящие нам песни, пили шампанское и сходили с ума, опьянённые не столько алкоголем, сколько близостью друг к другу.
Мы ошибочно считали себя недосягаемыми, невидимыми для окружающих, в то время как уже многим было известно о нашем романе. Петля сжималась вокруг нас всё плотнее, а мы упорно этого не замечали. Наивные, мы считали, что тонированные стёкла машины спрячут наши счастливые улыбки от посторонних…
***
В раздражении я напечатала несколько слов и отправила их абоненту Рустам. Ответа снова не последовало. Я начинала злиться. Сердце чувствовало неладное. Рустам обещал перезвонить через пять минут, но после этого обещания прошло уже сорок минут. Папка «Исходящие» пополнилась уже девятью сообщениями, а входящих до сих пор не было. Выждав ещё десять минут, я решительно приступила к написанию довольно жёсткого сообщения. И тут на дисплее телефона замигал долгожданный конвертик. К моему разочарованию, новое сообщение было от оператора связи. Оно оповещало меня, что абонент с номером Рустама пытался дозвониться до меня шесть раз за последние десять минут, но по непонятным причинам звонки не проходили. Сейчас я понимаю, что судьба сделала всё, чтобы этого звонка не было. Однако на седьмой раз сотовая связь пропустила абонента ко мне. Как выяснилось, зря.