— Ты мой сосед?
— Выходит так!
— Ну, это уже судьба! — выдохнула Юлька и сказала с сожалением:
— Вот, если б мы с тобой немножко поумнее были б, могли двухкомнатную получить.
— Ну и деловая баба! У обоих по квартире, ей еще двушку подай! А ты мужика спроси, захочет ли он с тобою канать в одинарке? А то теперь знаешь, как мужики считают:
— Лучше в тесной клетухе самому, чем в просторной вдвоем. Скольких это бабье на погост повыселяло! Тем мужикам нынче уже ничего не нужно. Вот такая попадется, всю душу на сантиметры изорвет! — говорил прораб.
Юлька его не слушала. Она смотрела на Яшку обалдело, растеряно, все еще не веря в счастливую случайность или совпадение.
— Так что, отказываешься от этой квартиры? — спросил ее прораб.
— Ты что! Конечно, согласна! Лучше и не надо. Я столько лет ждала! — подошла к человеку.
— Ну, вот видишь, все само собой получилось. Не уйти нам друг от друга никуда.
— Э-э, нет! Знаю я вас! И ты не лучше других. Все одинаковые! Пока не узаконена, нормальная баба. А стоит чуть ближе подпустить, да расписаться, мигом в жабры зубами вцепишься, — вспомнил, как быстро изменилась после росписи Лелька. Она мигом вспомнила, что в городе имеется много ресторанов и кафе, всяких магазинов и базаров с горами ярких тряпок. Дорвавшись до них, Лелька позабыла о всякой мере. Она меняла их по нескольку раз на день. И надетую однажды вещь уже не носила больше. Баба терпеть не могла, если кто-то оделся так, как она. Лелька даже в гостях у друзей Яшки вела себя вызывающе. И считала, что все окружающие либо недооценивают, либо завидуют ей. Баба любила гулять вечером по приморскому бульвару, хотела быть замеченной, стать центром внимания, и Яшка вскоре стал уставать от жены. Он постепенно охладел. И уж куда там клясться ей в любви, он понимал, что и Лелька к нему остыла.
Яшка знал, что и другие живут не лучше. Во многих семьях любовь и согласие были показными. Слышал, что многие жены флотских открыто изменяли своим мужьям. Те, в свою очередь, в долгу не оставались. Виноват был тот, кто первым попадал в «венеричку».
Скандалы в семьях, громкие разводы с выворачиванием интимных подробностей давно не удивляли одесситов. Город жил слухами, сплетнями, сальными, грязными пересудами, в нем все меньше оставалось человеческого тепла и понимания. И, прежде всего, изменились люди. Новые, молодые одесситы росли уже совсем иными, дерзкими, грубыми и равнодушными, все под один стандарт. Все похожие на дочь Яшки. И она ничем не отличалась от своих сверстников. Может потому уехал человек без сожалений и не вспоминал, не тосковал по Одессе. Он воспринял ее как стареющую женщину, какая все еще старается сохранить свой лоск. Но время неумолимо.
Яков не звонил в Одессу. Знал, что там о нем не вспоминают. От соседки узнал о дочери. Та вышла замуж и к матери не появляется. Лелька поделилась с Марго, что стала бабкой. Но внука ни разу не видела.
Теперь она живет одна. Прежние друзья ее не навещают. Новых нет. Одесситов перестали интересовать престарелые кокотки. В моду вошли юные, совсем молодые девчонки. Эти хищницы были покруче прежних красавиц. Их не интересовали возраст и положение в обществе, им нужны были только деньги.
Марго сказала Якову, что Лелька пускает на квартиру отдыхающих, за счет этого живет.
Яков теперь редко звонил соседке. Бывало, по нескольку месяцев не вспоминал об Одессе. У него появились свои заботы. Он уже перебрался в новую квартиру, обставил ее, Катя навела в ней порядок, создала домашний уют, подолгу была у брата. Ей не хотелось возвращаться в свое одиночество. Не будоражила в новой квартире память. Так и в этот день, вешала занавески на окна и услышала, что кто-то звонит в дверь. Женщина открыла и увидела молодую бабу. Та, оглядев Катю с ног до головы, спросила:
— Яшка дома?
— Он на работе. Сегодня дежурит.
— А когда придет?
— Не знаю. Видимо, как только освободится.
— Надо же какая непруха! Что ж теперь мне делать? — задумалась баба.
— А что случилось? Зачем вам Яков? — спросила Катя бабу, та вздохнула:
— Вот только нынче вещи привезла из дома. Хотела попросить Яшку, чтоб помог их поднять на этаж. Самой не осилить. А что делать, ума не приложу.
— А водитель не сможет помочь?
— Да что ты, милая? Какой с него помощник, он только водку может жрать. Если его от руля принять, на ногах не удержится. Не мужик, сплошная беда в портках, — отмахнулась вяло и спросила: