В результате меня с работы отпустили пораньше.
Глава 10 Тайны «мадридского двора»
До дома добралась быстро и без приключений. Только зашла домой, как услышала в гостиной голоса. А, заглянув, увидела всю компанию в сборе. Во главе стола, развалившись, в майке алкоголичке и трениках сидит Семен Петрович, справа от него как императрица в золоте и брильянтах восседает Ангелина, на другом конце овального стол – раскрасневшаяся, с блестящими глазами Алла Семеновна и ее сынок. Сынок, как всегда, прилизан, в костюме при галстуке и от него на версту воняет одеколоном, а Алла Семеновна в дорогом блестящем платье в обтяжку, что обтянуло ее безразмерные телеса, вся увешанная яркой бижутерией, похожая на престарелую проститутку.
Ну, прям сбор во дворце императрицы Ангелины – великой и ужасной.
– О, ты уже пришла,– окинула меня своим взором Ангелина. – Давай на кухню, пирогов нам сделай к чаю, и не стой тут.
– И кофе мне свари, а то надоело пить это пойло,– рыкнул мне в след Семен Петрович. Видимо опять налили чай, который он терпеть не мог.
Я подорвалась и побежала на кухню, тесто у меня стояло еще с вечера, нарезать начинку к пирогам – дело не долгое. Я быстро поставила на плиту турку с кофе, и схватилась за нож, руки привычно начали чистить, резать, шинковать, я любила работу на кухне, самое главное не сидеть с ними за столом.
Кофе сварилось, я перелила его в кофейник и побежала в зал. При моем появлении все как то сразу замолкли, и странно переглянулись. Тут я поняла, что они что-то обсуждают и не хотят, чтобы я это слышала.
Я вышла из гостиной и прикрыла за собой дверь, но не плотно, оставив маленькую щелку. Пока пироги пеклись, я решила послушать, о чем они говорят.
– А вдруг заартачится и откажется, что тогда будем делать, – продолжила разговор Алла Семеновна.
– А что тут гадать, если откажется, поместим в больничку к одному доктору, он быстро сделает послушной,– глумливо усмехнулся Семен Петрович.
– В дурдом что ли?– взвизгнул Витек.
– Тихо ты, заполошный, – понизил голос Семен.– Ну, конечно, у меня везде свои доктора есть, посидит недельки две, а то и три, и выйдет шелковой.
– Потом на недельку на дачу, там посидит, отдохнет, там свежий воздух и дешевые натуральные продукты,– продолжила Ангелина.– А там мы с нотариусом подъедем документы подписывать.
Дальше слушать я не стала, вот это тайны мадридского двора, и что за странные документы, которые надо подписать с нотариусом, и кого они собираются отправлять в дурку и кормить таблеточками? Бабушку или меня? Может еще кого? Тогда кого? Вопросов становится все больше, а ответов я пока найти не могу.
От мыслей, что роятся в моей голове, не слежу за временем. Пироги чуть не подгорели, пришлось срочно бежать на кухню.
Потом я раскладывала пироги на блюда, накрывала на стол, заваривала чай, расставляла посуду. Разговоры за столом перешли в другое русло, Алла Семеновна с Ангелиной жаловались на непослушных учеников, Витек хвастался своими «успехами» на работе, один Семен Петрович взирал на это все осоловелыми, пьяными глазами и молчал.
Быстренько накрыв стол для гостей, я побежала кормить бабушку.
Ба встретила меня встревоженным взглядом, видимо тоже подслушивала разговоры в гостиной, куда выходит дверь ее комнаты. Ба уже давно глуховата, и не понимает многого из того, что вокруг говорят.
– Привет, Ба.
– Добрый вечер, внученька, наши то окаянные что опять о свадьбе талдычали? Что они тебя в покое оставить не хотят?
– Да, ладно, ба, прорвемся как-нибудь.
–Как ты прорвешься то …
–Тихо, бабушка, пусть думают, что у них все получится.
– Бежать тебе внученька надо, бежать, пока не поздно.
–Конечно, ба, всему свое время, ты ужинай, давай, а я с тобой посижу.
В это время дверь в комнату бабушки широко распахивается, на пороге стоит пьяный Семен Петрович, он держится за косяк, чтоб не упасть, глаза у него уже стеклянные.
– Ты что, профурсетка, уже и слушать меня не хочешь, я тебя кричу, а ты значит, этой старой кляче ужин принесла, а своему отчиму даже кофе не подашь.
– Семен Петрович, кофе на столе в кофейнике.
– Так иди и налей, – он начинает дико орать, от чего лицо его наливается и становится бордовым, где-то в глубине я даже была бы рада, если бы сейчас у него случился удар. Но он стоит в проходе, весь багровый, с пьяными стеклянными глазами, в грязной майке алкоголичке и трениках с вытянутыми коленками, не понимаю, что в нем нашла наша Ангелина.