Она говорит это, сверкая глазами, в этот момент взгляд ее больше похож на взгляд сумасшедшей, губы пельмешки расплылись в какой-то чудовищной, уродской улыбке, она похожа на клоуна из фильма ужаса, что мы смотрели вместе с Денисом. На лбу и над губой выступили капельки пота, голос дрожит от вожделения, ощущение, что она испытывает удовлетворение от одного воспоминания об убийстве.
– А через неделю я узнала, что эта гнида завещание все-таки переписал, – продолжает исповедь Ангелина. – Эх, жаль, не успела. Пришлось почти восемнадцать лет ждать, когда ты вырастишь, на какие-то гроши жить, подумаешь, оставил несколько миллионов, что это в наше время, пшик, все, надоело! Завтра привезут документы, ты их подпишешь, твой брак с Витькой будет считаться законным, затем нотариус заверит твое желание отписать мне свои активы. Получу свое наследство, за полгода утрясу все дела, и поеду отдыхать на Лазурный берег.
Тут ее взгляд становится мечтательным, Ангелина смотрит куда-то вдаль, поверх моей головы, как – будто там, за стеной старого грязного сарая Лазурный берег и яхты у причала.
Видимо все убийцы рано или поздно хотят раскаяться, но страх перед разоблачением не давал ей открыть рот, только ярость и чувство собственной безнаказанности, и мысль, что я долго с этой правдой не проживу, развязали ей уста.
– Размечталась, не рано ли делишь шкуру не убитого медведя.
– А что мне может помешать, тебя эти дебилы все одно прикопают, а я прикажу, положат в ящик, и живьем закопают. Я стану наследницей всего состояния. Думаешь, тебя твой мальчик будет искать? Он себе другую глупышку найдет.
– Не думаю, что Семен Петрович тебя с деньгами отпустит, делиться надо будет,– пытаюсь поселить в ее голове сомнения.
– А случайные смерти у нас еще никто не отменял и яд тоже,– злорадно улыбается Ангелина.
И я понимаю, ох, не того человека я боюсь, Ангелина страшнее всех троих мужчин.
–Та что, ты подпишешь все документы быстро и без проблем, и тогда я обещаю тебе быструю и безболезненную смерть.
Капнув ядом напоследок, Ангелина выплывает из сарая.
Сквозь тонкие стенки, слышу, что из дома выходят мужчины, они о чем-то между собой переговариваются, садятся в машину вместе с Ангелиной, и уезжают.
Дверь сарая снова открывается, и заходит Витек.
– О, у меня сегодня день посещений, – язвлю я.
– Не ерничай, я тебя пришел охранять,– Витек выпятил худосочную грудь.
– Охранник, смотри, чтоб тебя вороны не унесли,– продолжаю выводить из себя Витька.
– Поговори у меня еще, сейчас кляп вставлю,– говорит Витька, но подходить близко боится.
Пока мы перекидываемся фразами, я потихоньку начинаю поворачивать кистями рук, тяну их в разные стороны, веревка обычная, да и затянута не так крепко, видимо понадеялись мои похитители на крепость запоров сарая, да на худосочного охранника. Натяжение слабеет.
– А знаешь, мы тебя разыграли в карты, я, Семен Петрович и Петр. Знаешь, кто выиграл?– глумливая ухмылка появилась на крысином личике. Семен! Он у нас дядька ух какой, будет иметь тебя жестко.
Лицо Витьки стало розовым, глазки заблестели, он стал облизываться от вожделения, ручонки у него затряслись. Видно было, что он крайне возбужден.
–Я тут чо подумал, может мы с тобой того, пока они ездят, ну того самого, попробуем, тебе какая разница, кто первым будет?
Витька запустил одну руку себе в штаны, и стал подходить ко мне. Я напряглась, продолжая тянуть веревки в разные стороны и поворачивать руки.
Витька подошел ко мне совсем близко, начал одной рукой, потливой ладошкой водить мне по груди, тяжело дыша, другой рукой шарить в штанах, что-то там ища, и тут я изловчилась и ударила его коленкой в пах. Витька странно крякнул и согнулся, сделав шаг назад. Не останавливаясь, я целюсь в него второй ногой, и попадаю ему в грудь, он шипит и начинает оседать. И снова удача, изловчившись, третьим ударом я попала ему в лицо. Из носа и рта Витька брызжет кровь, он падает и корчится на полу. А мне удается выпутаться из веревки и вытащить одну руку, освобождаю от пут вторую, со всей дури пинаю Витьку по ребрам, чтоб подольше не очнулся, и выбегаю из сарая.
Глава 20 Побег№2
Мои похитители не врали, кругом ни одного дома, лишь старая покосившаяся избушка, с завалившимся забором, сарай, да несколько остовов домов, что остались после того как их разобрали, кругом густой лес. Я выбегаю на дорогу, бежать по дороге не вариант, увидят сразу. Поэтому бегу в лес, по дороге вспоминаю правила ориентирования. Стараюсь прислушаться, вдруг где- то рядом есть другая дорога, или может другая деревня. В висках пульсирует кровь, приливает и шумит, ничего не слышу, как будто я в глухом лесу.