Главное, мы смогли по дневникам восстановить историю семьи Казаковых, и гибель семьи купца Куприянова. Вся история была изложена в нескольких амбарных книгах, что вел еще мой пра- прадед, скрупулёзно записывая все, начиная от своих трат, до событий, которые ему пришлось пережить.
Амбарные книги были настолько старыми, что многие страницы истлели. На других страницах поплыли чернильные строки, но все равно текст можно было разобрать, он был написан твердым каллиграфическим почерком, то писал мой пра-прадед о своей судьбе и судьбе целой империи…
Записи начинались с 1917 года. И на первой странице была опись какого-то имущества, видимо того, что спрятали в тайниках купца Куприянова. Расшифровка поплывшего текста заняла у нас достаточно много времени, но теперь мы точно могли сказать, что из нашего наследства было имуществом Матвея Степановича Куприянова, у которого был приказчиком мой пра-прадед – Казак Прокофий Степанович.
Опись была длинная: картины, иконы, утварь из серебра и золота, драгоценности, раритетные книги, серебряные шкатулки. И карта, карта для поиска сокровищ сгинувшего купца.
А дальше шло описание того, что же произошло с ним в том далеком 1917 году. Прокофий Степанович каждый день записывал свои мытарства. Как вернулись они к разоренному разбойниками городу, как кинулись по следам искать жену купца и его детей, и как их настигли пули, вот только Прокофию повезло, пуля прошла на вылет, разбойники, что стреляли в них, решили, что он мертв, ограбили и бросили его. Спасла его девушка с соседней деревни, что везла хворост из леса, подобрала, выходила, а он выкарабкался, и продолжил искать Глашку с детьми, ведь дал слово Куприянову. Слово дал –держи…
Купеческое слово – твердое…
Только через полгода нашел он следы Глафиры, на маленькой станции нашел памятник умершему шестнадцатилетнему подростку Куприянову. Расспросил оставшихся в живых жителей, те подтвердили, что жила банда в поселке, здесь пировала, сюда награбленное привозили, Глашка та полюбовница была у офицера. Уже потом, Прокофий нашел служанку Глафиры, от нее и узнал, что та была полюбовницей у молодого офицера давно, еще до замужества, хотела за него замуж, но строгий отец не отдал ее за голодранца. А офицер тот, когда призвали на войну, дезертировал из армии, обратно вернулся к Глашке, вот такая любовь. Выйдя замуж за Куприянова, она не перестала бегать к офицерику. И дочь была рождена от офицера, а не от Куприянова.
Говорят, что сын Куприянова зимой чем-то заболел, да и помер, врачей во всей округе не сыскать, да видимо никто и не старался…
А потом офицер со всем награбленным ушел в Китай, прихватив Глафиру и свою дочь. Там и его след простыл. Добытые кровавым путем богатства не принесли им счастья, сгинули где-то там, а дочь их оказалась в детском доме на территории Маньчжурской железной дороге, ее приняла на воспитания семья русских служащих, когда в 28 году служащий выехал в Россию, Даша, приехала с ними. Это Прокофий выяснил позже.
Прокофий Степанович вернулся в свой город, был уже конец 1918, шла революция и гражданская война, знакомый и такой привычный мир перевернулся и рухнул. День в городке – Красные, день – Белые…
Он уехал на дольнюю заимку к той девушке, что когда-то спасла ему жизнь, там и женился, и жил до 1922 года. Но настал НЭП, с его нововведениями, другой мир. Прокофий решил уехать в столицу. И так как посчитал, что теперь нет наследников Куприянова, то взял из тайников немного золотишка и украшений.
На перекладных Прокофий с женой добрались до Москвы. Природная смекалка помогла устроиться на работу, хозяйственный, умный мужик стал быстро продвигаться по службе, ему даже удалось получить угол в многоквартирном доме. Хитрый ум и природная изворотливость, подсказали, что не стоит отсвечивать при новой власти своим происхождением, поэтому он выправил себе документы, где по новым документам он числился пролетарием, и с другой фамилией, так Казак Прокофий стал «Казаков».
Новая власть быстро строила аппарат для управления, везде нужны были грамотные люди, он хорошо разбирался в бухгалтерии, поэтому не успел оглянуться, а уже был при должности и с собственным кабинетом. Через несколько лет его перевели в Питер. Должность выше, дали уже квартиру, а не угол. Появился долгожданный сын Петр Прокопьевич, понадобились деньги.
И тогда Прокофий вернулся в Сибирь, вроде как к родственникам жены, а сам стал вывозить ценности Куприянова.