Кроме того, политику семьи Сухарёвых оправдывала и поговорка «По одёжке встречают…». Именно так. Сначала тебя встретят, а потом уже будут копаться в душе и умственных способностях. И это абсолютная ерунда, когда девицы машут руками и высокомерно рассуждают о том, что не в шмотках счастье. Может, оно и так. Да только махать на объективную реальность можно лишь тогда, когда ты уже отхватила себе мужа и живёшь в беспечной уверенности, что он любит тебя и в тренировочных штанах, и со сметаной на физиономии, и с короной из бигуди (именно через эти бигуди у некоторых потом и прорастают ветвистые рожки). Так что мадемуазель Сухарёва точно знала: женщина всегда должна быть в первую очередь женщиной, а уже во вторую – умной. Хотя сама Лена совсем уж дурой точно не была. Да, не суждено ей с умным видом смотреть в микроскоп, изобретать роботов или писать докторскую по физике Солнца. Но более-менее сносное образование она получила, безмозглой пустышкой не была, и никто не посмел бы назвать её типичной блондинкой.
Если женщина забывает о своей принадлежности, то уж её спутник жизни и подавно об этом не вспомнит. Именно поэтому юным девицам не рекомендуется взваливать на себя излишние заботы, освобождая любимого не только от бытовых хлопот, но и от процесса добычи материальных средств. Как кот, которого регулярно не тычут носом в испорченный ботинок, привыкает гадить в вашу обувь, так и мужчина, которого не держат в тонусе постоянными требованиями, адаптируется и повисает на вашей шее блаженно-ленивым хомутом. Тут главное не перестараться с капризами и не переусердствовать в воспитательных потугах. Муж – это орудие в руках умелой дамы. Непросвещённая в этих вопросах неумеха извлечёт из супруга не больше пользы, чем из фрезерного станка. Ну – есть и есть, гудит, а что с ним делать и зачем он вообще – непонятно.
Леночка считала себя умелой. Вот только подходящего мужчины пока не нашлось. А самой большой проблемой стало то, что, пока она такового искала, умудрилась влюбиться в совершенно неподходящего. Осознание сего прискорбного факта сильно отравляло ей жизнь.
Цокот каблучков в сочетании с изящной линией щиколотки, переходящей в невероятно стройную ножку, сводил Константина Манурова с ума. Его в этой девушке вообще всё сводило с ума: и белокурые локоны, и тонюсенькая талия, и нежная кожа, и всё остальное. Периодически Костя ловил себя на мысли, что закатывает глаза и уходит в нирвану, предаваясь совершенно неприличным подростковым фантазиям. При этом поделать с собой он ничего не мог, так как хоть человек и может повелевать миром, но любым человеком повелевают гормоны. И если уж они бродят по организму, то рано или поздно ударят в голову и вышибут из неё любые мысли о работе и прочей чепухе.
…– Леночка, – он догнал её уже у двери в свою приёмную и смотрел, как она возится с замком. Для этого секретарше пришлось слегка отклячить попку и изогнуться. – Давайте я вам помогу.
– Ой, – звонко отозвалась она. – Вы меня напугали. Я думала, вы сегодня позже будете.
– А я решил вас удивить. Получилось?
– Нуууу, – озадаченно прогудела Леночка, прикидывая, пора заканчивать этот бессмысленный трёп или ещё пару минут порадовать начальство. Ведь Константин Николаевич небось думает, что остроумен, как Жванецкий, и неотразим, как Бандерас. Вон как пыжится. – Слегка.
– А что нужно сделать, чтобы удивить вас не слегка, а очень сильно? – с каким-то загадочным подтекстом, добавив во взгляд непонятной мути, прошептал Мануров.
Дамы же любят, когда их пытаются обаять, очаровать и завоевать. Делать это следует по всем законам бразильских мелодрам – кроя страстные рожи и изображая неуёмный эротический пыл. Иначе до дам доходит плохо. Они вообще особи крайне непонятливые и непредсказуемо обидчивые.
Леночка чуть повернула точёный профиль в сторону Константина и снисходительно улыбнулась, словно убогому. Отвечать она не посчитала нужным.
Мануров и сам чувствовал себя идиотом. Обычно с девицами всё было как-то проще. Они быстро оценивали его одежду, благосклонно принимали знаки внимания и активно вступали в фазу бартера: подарки – секс.
А тут требовались дикие усилия, чтобы подтолкнуть сотрудницу в нужную сторону. Отношения у них развивались как-то вяло. Хорошенькая, даже не хорошенькая, а дивно красивая секретарша оказалась исполнительной, старательной и неприступной, как поселение викингов. Любые заигрывания шефа она встречала если не в штыки, то уж точно с явным нежеланием идти на сближение. Она держала дистанцию, словно опытный водитель, за которым по пятам следует машина гибэдэдэшников. Хвататься за неё руками Константин опасался, хотя и очень хотелось. Форсировать события тоже побаивался: при всей его мужской самоуверенности червячок сомнения всё же подтачивал непоколебимую убеждённость в собственной неотразимости – а ну как будет послан, и что тогда?