Подождав, пока вышеупомянутый нож и тесак Доцента очутятся на траве рядом с лапами Изверга, Бон и Глори выехали на поляну. Парень и впрямь держал наизготовку заряженный арбалет, но вся троица разбойников уставилась с нескрываемым ужасом отнюдь не на него.
— О, Ссуф, опять! — простонал пришпиленный к дереву Косой. — Ну за что?!
— А-а, старые знакомые! — усмехнулась Глори. — Что бы вам стоило сменить профессию еще после нашей первой встречи?
И тут я понял, почему физиономии Доцента и его «джентльменов удачи» казались мне знакомыми: два года назад эти оболтусы уже пытались напасть на нас неподалеку от Хойры. Вот ведь несправедливость! Всегда так: уделал всех я, а запомнили жену. Видно, такова, как сказал бы Бон, моя планида…
Пока мы с парнем связывали присмиревших разбойников, Глори присела на корточки перед примотанным к дереву Римбольдом. Под глазом гнома наливался отменный синяк, кафтан с вывернутыми карманами был порван на спине, а рот заткнут концом собственной бороды. Знаете, что этот мелкий паразит пробурчал; когда Глори ее вытащила?
— Почему так долго?!
К сожалению гнома, моя драгоценная супруга, невзирая на свое королевское происхождение, считает неблагодарность одним из наитягчайших грехов. А уж неблагодарность, проявленная по отношению к ней, любимой… — Засиделись мы тут что-то, — задумчиво произнесла она, вставая и подходя к нам. — Поехали.
— Э-е-ей! — забеспокоился Римбольд. — То есть как это «поехали»?
— На драконозаврах! — отрезала Глори. — А я?
— Посидишь тут, подумаешь о своем поведении!
— А они? — Гном мотнул головой в сторону связанных разбойников.
— Посидят тут, подумают о своем поведении. К вечеру, если повезет, развяжутся.
— Не-а, — покачал головой Бон, подергав для верности узлы. — К вечеру — навряд ли. Вот к утру…
— К утру — так к утру, — не стала спорить Глори. — Значит, ежели за ночь вас никто не сожрет и ты будешь просить как следует, они, быть может, тебя и освободят.
При слове «сожрет» Римбольд затрепыхался, как попавшая на крючок рыбка, но путы держали крепко. К тому же, откуда ему было знать, что в тутошних посадках уже давно не осталось зверья, способного сожрать что-либо, кроме одуванчика? Тогда гном с надеждой посмотрел на горе-грабителей. Ответный взгляд Доцента свидетельствовал, что дядька прекрасно понял, кому он обязан своим теперешним положением. И, если он освободится, этот «кто-то» в лучшем случае может рассчитывать на второй «фонарь». Осознав это, гном закатил глаза и обмяк.
— Надеюсь, ты это не всерьез? — осторожно поинтересовался Бон.
— Пока не знаю… — мстительно протянула моя принцесса. — Уж больно соблазн велик…
Бон немного подумал, потом решительно достал кинжал и перерезал веревки, стягивающие гнома. Потом подумал еще немного — и освободил «джентльменов удачи».
— Ню-ню, — прокомментировала благородный поступок Глори. — Хотелось бы верить, что ты ведаешь, что творишь.
— Да ладно тебе! — обнял я ее за плечи. — Он уже достаточно наказан. Что же касается этих…
— Что же касается этих, — перебила меня она, поворачиваясь к разбойникам, робко растирающим затекшие запястья, — то если я еще раз когда-нибудь, где-нибудь, от кого-нибудь услышу…
М-да… Стадо слонопотамов, в сезон засухи несущееся на водопой, производит куда меньше шума, чем перепуганные грабители, выпущенные на волю…
Подождав, пока треск сучьев и топот окончательно стихнут, мы сложили вещи Римбольда обратно в мешок, положили его рядом с бесчувственным хозяином и тихонько вернулись к месту нашей прежней стоянки. На этом настоял я. И оказался прав.
Римбольд появился примерно через полчаса. Точнее, нет. Через полчаса появилась во-от такенная охапка сушняка. Она целеустремленно двигалась в нашу сторону на двух ногах, обутых в знаменитые гномьи башмаки с чуть загнутыми носами.
— Вот, — скромно сказал Римбольд, сгружая свою ношу возле костерка и потупясь, — я вам тут дровишек принес…
— Долг платежом красен, — ухмыльнулся Бон, доставая из кармана кошелек гнома и даренный Друллом золотой браслет. Ух ты, а я и не заметил, когда он отобрал их у грабителей!
Нет, гном не всплакнул от умиления. Хотя, сдается мне, был к тому сильно близок. Он просто стиснул парня в объятиях, торжественно поклонился нам с Глори (ей — куда ниже), потом снял с импровизированного мангала поджарившуюся сосиску, откусил добрую половину и с набитым ртом осведомился:
— Итак, когда выступаем?..
ГЛАВА V,