Закончив смеяться, спиной ощутил я чье-то легкое дыхание. Живой это был человек или нет — не знаю. Я резко вскочил и обернулся. На стволе огромного дерева в багровом пляшущем свете костра я увидел болтающийся труп Рятникова. В отличие от остальных, на теле его не было следов пуль или иных истязаний. Только шея была обмотана белым рукавом рубашки, да виднелась рана от штыка. Руки его были ровно опущены вдоль туловища, а широко раскрытые глаза в упор глядели на меня сверху.
Увидев его, я, кажется, издал странный вопль. Нет-нет! Не потому что испугался его взгляда…
Рятников был девушкой! И грудь у него была девичья.
Я просто не мог сдержать крика. Не мог не растеряться.
Это был настоящий конец династии Гольштейн-Готторп-Романовых.
Она… Буду называть ее так. Немного задержавшись, она оказалась в лесу последней, и ее, по-видимому, взяли живьем, насильно обесчестили. Возле губ ее тенью лежал след от кляпа. Да к тому же приданое, заботливо оставленное для нее родителями… Тридцать драгоценных камней красноармейцы зарядили в холостые патроны крупного калибра и выстрелили ими в нижнюю часть ее живота. Я вспомнил те два выстрела, что услышал, пока полз в траве. Наверное, это и были они… Из открытой раны свисал кусок кожи и плоти величиной не больше ладони, а в нем, липкие от крови, сияли и переливались многочисленные топазы, сапфиры, рубины и бриллианты.
Вот и весь мой рассказ. Вот что я назвал любовью после смерти.
Она любила меня, не иначе. И определенно, показала мне те дражайшие камни потому, что хотела выйти за меня. А я и не понял, ослепленный жадностью… Глупец. Не понимал ее чувств ко мне, ее любви. А ведь это ее дух в момент своей смерти привел меня туда, в лес, чтобы преподнести те камни. Связать свою душу с моей через них.
Взгляните. Вот они. Черные пятна это ее кровь и следы от пороха. Посмотрите, как особенно, подобно радуге, сверкают из-под них бриллианты. И сапфиры, рубины, топазы тоже… Так сверкать могут исключительно камни высочайшего качества. Все их я достал из ее внутренностей. В знак своей любви к ней я собрал в кулак мужество и совершил этот подвиг.
Кстати…
Все в городе утверждают, что это фальшивка. Что кровь свиная или собачья, смеются. Совершенно не верят моей истории. Высмеивают ее посмертную любовь.
Но вы ведь так не скажете? Аа-а. Правда не скажете. Вы мне верите. Благодарю вас, благодарю. Позвольте пожать вашу руку. Вы первый, кто поверил мне. Ради этого дня я скитался по Владивостоку бродягой и терпел насмешки.
Я уже по горло сыт этой любовью. Ах, в ней нет ничего отрадного. Прошу прощения, позвольте я еще выпью. И позвольте вручить эти камни вам. В знак благодарности. А мне довольно будет моей любви. Сегодня, сейчас, камни эти исполнили свой долг. Примите их, прошу вас.
А? Почему? Почему вы не хотите принять их? Неужели не понимаете чувств, с которыми я отдаю их вам? Неужели жаль меня? Жаль, что я, отдав их вам, с радостью, счастливый, смогу пить, и пить, и пить, пока не сопьюсь до смерти?
Что? Рассказ мой не вызывает доверия?
Что же и вы тоже? A-а… Что же делать?.. Постойте! Не уходите! Я еще не закончил… Постойте же…
А-а…
Ваша Светлость… Анастасия…
Накадзима Ацуси
Ксения Савощенко
Накадзима Ацуси — японский автор XX века, почти не известный для русского читателя. Родился в 1909 году в Токийском районе Ёцуя в семье исследователей Китая. Его отец, преподаватель камбун (китайского письма), в 1920 году соглашается на место в средней школе Рюсан в Сеуле, Корея, и через шесть лет Накадзима Ацуси заканчивает ее. В этом же году он поступает на кафедру литературы Первой высшей школы Токио. Уже тогда, будучи студентом, он начинает писать рассказы.
В 1930 году Накадзима Ацуси выпускается из Высшей школы и поступает на кафедру японской литературы Токийского императорского университета. Его дипломная работа называется «Исследование японской школы эстетики». В ней Накадзима акцентирует свое внимание на литературе Кафу и Танидзаки. Окончив первую ступень обучения, он поступает в магистратуру в этот же университет, выбрав в качестве предмета исследования литературу Мори Огая. Окончив магистратуру, Накадзима получил место учителя в Высшей школе для девочек в Йокогаме. В 1940 году пишет «Свет, ветер и мечты» — «вымышленную автобиографию» писателя Роберта Луиса Стивенсона, основанную на последних годах Стивенсона в Самоа. Позже, в 1941 году, эта работа была выдвинута на премию Акутагавы — престижную литературную премию Японии.