Впрочем, довольно об этом. Так или иначе, я заблудился и, растерявшись, поспешил в сторону, где, казалось, находится мой дом. Побродив по зеленому району с загородными особняками, я неожиданно вышел на широкую оживленную улицу. Это был живописным квартал, совершенно мне незнакомый. Улицы сияли чистотой, и брусчатка поблескивала от влаги. Местные лавки были опрятными и красивыми, а за сверкающими прозрачными витринами выстроились диковинные товары. Карнизы кофейни украшали цветы, и весь город выглядел прелестным и свежим. Даже красный почтовый ящик на перекрестке казался удивительно живописным, а продавщица из табачной лавки — нежной, словно цветы персика, и необыкновенно милой. Мне никогда раньше не приходилось видеть столь чудесное место. Что же это за квартал и где он может находиться в Токио? Я словно позабыл о географии. Но совершенно ясно понимал, что, судя по времени, квартал должен располагаться рядом с моим домом, не больше чем в получасе ходьбы, то есть в радиусе моего обычного прогулочного маршрута. И как могло случиться, что совсем неподалеку располагалось место, о котором я раньше слыхом не слыхивал?
Происходящее казалось чудесным сном. Можно было подумать, что передо мной не реальная картина, а причудливое изображение на диапозитиве. Однако уже в следующее мгновение моя память и здравый смысл пробудились. Если присмотреться, это ведь отлично знакомый мне скучный пригород по соседству! Как обычно, стоит на перекрестке красный почтовый ящик, а в табачной лавке сидит болезненного вида продавщица. За витринными стеклами магазинов тоскуют пыльные, отставшие от моды товары, а карнизы кафе по провинциальному безвкусно оформлены клумбочками. Всего лишь унылый пригород, в котором все в точности такое, каким я его помню. В одно мгновение мое впечатление изменилось. И причина этого волшебного преображения крылась лишь в том, что я заблудился и потерял ощущение ориентации в пространстве. Почтовый ящик, который всегда был на южной стороне улицы, оказался на противоположной, северной. Особняк, стоявший обычно слева, переместился направо. И эта простая перемена преобразила город до неузнаваемости.
А затем в незнакомом квартале мой взгляд остановился на одной из магазинных вывесок. Я подумал, что где-то уже видел вывеску с точно такой же картинкой. И в тот же миг, как мое сознание проснулось, все направления вернулись на свои места. Улица, которая только что была слева, стала правой, а сам я иду не на север, как мне казалось, а на юг. Тут же стрелки внутреннего компаса пришли в движение и стороны света встали на свои места. Вместе с этим преобразилось само пространство, и впечатление от созерцания квартала совершенно изменилось. То есть только что увиденное мной удивительное место существовало на изнаночной стороне вселенной, там, где все стороны света изменены на противоположные.
После случайного открытия я начал исследовать это загадочное пространство, специально запутывая себя. Особенно играл на руку недостаток, о котором я говорил ранее. Однако и обычные люди, которые нормально ориентируются в пространстве, иногда так же, как и я, сталкиваются с этим особенным миром. Например, один мой знакомый поздним вечером сел на поезд до дома. Поначалу, отъехав от платформы, поезд, как и полагалось, ехал прямо, с востока на запад. Однако спустя время мой приятель очнулся от дремы. И вдруг заметил, что направление движения поезда в какое-то мгновение сменилось на противоположное: с запада на восток. Здравый смысл его говорил, что этого просто не может быть. Однако факт оставался фактом — поезд действительно ехал в противоположном направлении, отдаляясь от пункта назначения. Попробуйте выглянуть в окно в такой момент. Привычные пейзажи и станции преобразятся до неузнаваемости, и перед вами развернется совершенно новый, невиданный прежде мир. Однако когда поезд прибыл к месту назначения и мой приятель сошел на перрон хорошо знакомой станции, он проснулся окончательно и осознал, что направление было правильным. И стоило ему понять это, как удивительные, увиденные впервые пейзажи и станции преобразились в обычные и давно знакомые. То есть одни и те же виды он сначала увидел «с изнаночной стороны», а потом — с обычной, привычной точки зрения. «Изнанка», совершенно отличающаяся от сути, есть у любой вещи — стоит лишь посмотреть на нее с другого угла, как это становится заметно. Нет на свете темы, больше окутанной метафизической тайной, чем наличие скрытой «изнаночной стороны» у любого явления. В детстве, глядя на картину, висящую на стене, я подолгу размышлял: что же скрывается за ее оборотной стороной, какой тайный мир она прячет? В конце концов я даже снял ее, чтобы заглянуть. Тот детский вопрос и сейчас, когда я повзрослел, кажется мне сложнейшей загадкой мира.