– Мне так жаль! Ох, простите меня! – прошептала она.
Брэзил невесело усмехнулся:
– Просто не повезло. Хотя я по-прежнему до смерти боюсь этих проклятых решеток.
Луиза нагнулась и поцеловала его.
– Все, закругляйтесь, – сказал верзила. – Уходите, не то с меня шкуру сдерут!
– Слушай, Брэзил! – сказал Донни, шагнув к кровати. – Могу я...
Верзила поднял руку и устало пихнул Донни назад:
– Уходите, говорю. Нечего вам тут ошиваться. – Он положил руку на плечо Луизы Фишер. – Идите, пожалуйста, я вас прошу! Попрощайтесь с ним пока – возможно, вы увидитесь позже.
Луиза поцеловала Брэзила еще раз и выпрямилась.
– Присмотри за ней, ладно, Донни? – попросил Брэзил.
– Обязательно, – пообещал Донни. – И не давай им себя запугать. Я пришлю к тебе Гарри и...
– Вы что, целый день здесь будете торчать? – простонал верзила.
Он взял Луизу Фишер за руку и выставил ее вместе с Донни из палаты.
Они молча пошли к седану и не проронили ни слова, пока не въехали в город. Тут Луиза попросила:
– Будьте добры, вы не могли бы одолжить мне десять долларов?
– Конечно. – Донни снял одну руку с баранки, сунул в карман брюк и протянул Луизе две пятидолларовые банкноты.
– Отвезите меня, пожалуйста, на вокзал, – сказала она.
– Это еще зачем? – нахмурился он.
– Мне нужно на вокзал, – повторила она.
Когда они подъехали к железнодорожной станции, женщина вышла из седана.
– Большое вам спасибо, – сказала она. – Не ждите меня Я заеду к вам как-нибудь на днях.
Зайдя в здание вокзала, Луиза Фишер купила в газетном киоске пачку сигарет. Потом подошла к телефонной будке, заказала междугородный разговор и назвала номер Майл-Вэлли.
– Алло, Ито?.. Мистер Робсон дома? Это фройляйн Фишер... Да. – Последовала пауза. – Привет, Кейн. Что ж, ты выиграл. Ты мог бы сэкономить день, если бы рассказал мне вчера все, что знал... Да... Да, я еду.
Луиза положила трубку на рычаг и долго смотрела на нее. Потом вышла из будки, подошла к билетной кассе и сказала:
– Один билет до Майл-Вэлли – в один конец, пожалуйста.
Комната была просторная, с высоким потолком, обставленная мебелью эпохи Якова I. Кейн Робсон уютно развалился в глубоком кресле. Под рукой у него стоял маленький столик, а на нем – хрустальный кофейный сервиз, отделанный серебром, полупустой хрустальный графин, отделанный серебром, несколько бокалов, сигареты и пепельница. Глаза Робсона блестели в отсветах камина.
В десяти футах от хозяина, повернувшись наполовину к нему, наполовину к камину, в кресле поменьше сидела Луиза Фишер. На ней было светлое неглиже и светлые лодочки.
Где-то в доме часы пробили полночь. Робсон внимательно выслушал все удары и лишь потом продолжил разговор:
– И твоя уверенность в себе, моя дорогая, – это большая ошибка.
Луиза зевнула:
– Я плохо спала прошлой ночью. У меня просто нет сил пугаться.
Робсон встал, усмехаясь:
– Я тоже не выспался. Давай перед сном навестим инвалида?
В комнату, запыхавшись, вбежала медсестра – сухопарая особа средних лет в белом:
– По-моему, мистер Конрой приходит в сознание!
Рот у Робсона сжался, а в глазах блеснула и тут же пропала искра.
– Позвоните доктору Блейку, – велел он. – Ему наверняка захочется узнать такую новость немедля. – Он повернулся к Луизе: – Я поднимусь наверх и побуду с ним, пока она звонит.
– Я пойду с тобой, – заявила Луиза.
Робсон поджал губы:
– Ну, не знаю. Он еще разволнуется, увидав, что ты вернулась... Как бы ему это не повредило...
Медсестра вышла из комнаты.
Не обращая внимания на Луизин смех, Робсон сказал:
– Нет, тебе лучше остаться здесь, моя дорогая.
– Я не останусь, – отрезала Луиза.
Робсон пожал плечами:
– Как хочешь, но...
Не договорив, он устремился вверх по лестнице.
Луиза Фишер последовала за ним, хотя и не с такой скоростью. Но тем не менее она успела, подбежав к дверям комнаты больного, уловить в глазах Конроя выражение безграничного ужаса, прежде чем они закрылись и забинтованная голова откинулась на подушки.
Робсон, стоя у порога, мягко проговорил:
– Ах, он опять лишился чувств.
И посмотрел на Луизу невинным взором. Она пристально уставилась на него.
Так они стояли, сверля друг друга взглядами, пока к двери не подошел японец-дворецкий и не возвестил:
– Мистер Брэзил желает видеть фройляйн Фишер.
На лице Робсона мало-помалу появилось такое выражение, будто он оценил какую-то одному ему понятную шутку.
– Проводите мистера Брэзила в гостиную, – сказал он дворецкому. – Фройляйн Фишер немедленно спустится к нему. И позвоните помощнику шерифа. – А затем с улыбкой повернулся к женщине: – Ну?
Она молчала.
– Твой выбор? – спросил он.
В комнату вошла медсестра:
– Доктора Блейка нет дома, но ему передадут.
– Я не думаю, что мистера Конроя следует оставлять одного, мисс Джордж, – сказала Луиза.
Брэзил стоял посреди гостиной, с трудом держась на широко расставленных ногах. Вытянутую левую руку он крепко прижимал к боку. На нем было черное пальто, застегнутое до самого подбородка. Лицо его казалось призрачной желтой маской, на которой горели красные глаза.
– Мне говорили, что ты вернулась к нему, – процедил он сквозь зубы. – Я должен был увидеть сам. – Он плюнул на пол. – Проститутка!
– Не будь идиотом! – топнула ногой Луиза. И осеклась, увидев спешащую к двери медсестру. – Куда вы, мисс Джордж?
– Мистер Робсон велел, чтобы я попробовала дозвониться до доктора Блейка от миссис Веббер, – объяснила медсестра.
Луиза Фишер скинула лодочки и в чулках взлетела по лестнице. Дверь в комнату Конроя была закрыта. Луиза распахнула ее.
Робсон склонился над больным. Его ладони почти утопили забинтованную голову в подушке. Большие пальцы давили на основание черепа. Весь вес, казалось, сосредоточился в больших пальцах. Лицо его было безумно. Изо рта текла слюна.
– Брэзил! – вскрикнула Луиза Фишер и, метнувшись к Робсону, вцепилась ему в ноги.
Брэзил вошел в комнату, шатаясь и крепко прижимая левую руку к боку. Он выбросил вперед правый кулак, потом промазал, пытаясь ударить Робсона в лицо ногой, получил две увесистые плюхи по голове, но, похоже, не заметил их и врезал правым кулаком противнику в живот. Луиза, вцепившаяся Робсону в ноги, помешала ему сохранить равновесие, и он тяжело свалился на пол.
Медсестра суетилась вокруг своего пациента, который старался сесть в кровати. По лицу его бежали слезы.
– Он подобрал палку, пока вел меня к машине, и треснул мне по черепу, – прорыдал больной.
Луиза Фишер, усадив Брэзила на полу спиной к стене, вытирала ему лицо носовым платком. Он открыл один глаз и пробормотал:
– Этот парень был совсем ненормальный, да?
Обняв его, Луиза засмеялась грудным воркующим смешком:
– Как и все мужчины.
Робсон не шевелился.
Послышался шум, и в комнату вошли трое мужчин. Самый высокий из них посмотрел на Робсона, потом на Брэзила и хихикнул:
– А вот и наш беглец, которому не нравятся больницы. Хорошо еще, что он не удрал из гимнастического зала, не то мог бы зашибить кого-нибудь ненароком.
Луиза Фишер сняла свои кольца и бросила их на пол. Они упали рядом с Робсоном – рядом с его левой ногой.