— Мне рассказала бывшая соседка, Алла. Она врач, устраивала консультацию. Аборт нельзя, это может кончиться бесплодием.
— Вообще-то она девочка крепкая. Ей пятнадцать?
— Шестнадцать.
— У меня у знакомых тоже в шестнадцать родила. Не смертельно. Ты знаешь, от кого?
— Был какой-то Славка. Она не знакомила, говорила: пока рано. А теперь сбежал…
— Весело… Ты будешь уговаривать рожать?
— А что делать, Толя? Если потом детей не будет…
— Да, — протяжно вздохнул он. — И как это с высокой точностью хорошие девочки на сволочей налетают и наоборот…
В тишине поужинали. Ирина настораживалась от каждого звука. Наконец раздались два коротких звонка.
— Давай в темпе румбы, — скомандовала она пришедшей дочери.
— Здрасьте, дядь Толь.
— Привет. Как дела?
— Лучше всех.
— Да я вижу.
Алена посмотрела вопросительно. Нахмурилась. Без аппетита поковырялась в тарелке. Молча помыла посуду.
— Ален, иди сюда, — из комнаты позвала Ирина.
Кремнев сел читать.
Почти через час пришла Ирина. Грустная, но умиротворенная. Сказала в ответ на его вопросительный взгляд:
— Уговорила. Со школой решим как-нибудь. В армию ей не идти. Ну не стреляться же, в самом деле…
— Эт-точно, — скопировал Толя товарища Сухова.
На следующий вечер они на машине Толиного приятеля ехали в поселок, где жила Иринина свекровь.
Леша, уже одетый, ждал у калитки.
— Сейчас я бабушке скажу, что поехал.
Вернулся, плюхнулся на заднее сиденье между матерью и сестрой.
— Вот дурак, — сказала Алена обо всем, что произошло.
— Сама такая, — отозвался Леша.
— Вам больше сказать друг другу нечего? — по привычке остановила их Ирина.
— Да я так, любя, — кулаком толкнула Алена брата в плечо.
Ирина попыталась обнять их обоих. Получилось не очень.
Половину выходного дня они провели на елочном базаре. Потом до вечера наряжали елку новыми игрушками, сладостями и серпантином.
31 декабря за минуту до полуночи Толя налил Леше и Алене кока-колу. Пробка в шампанском застряла.
— Быстрей, быстрей, — закусив губу, переживала Алена.
— Восемь, девять, десять…
Пробка поддалась.
— Одиннадцать, двенадцать!!! С Новым годом!
Они чокнулись хрустальными бокалами.
— Ленка, а ты почему не шампанское?
— Потом узнаешь.
…И снова было начало сентября. Они сидели в той же машине, только Ирина впереди, а Толя с ребятами сзади. Ирина посмотрелась в зеркальце, навела его на заднее сиденье. Вид у Толи со свертком на коленях был слегка озадаченный.
— Что? — обернулась она к нему.
— У меня такое чувство, что брюки мокрые.
— Алена, ты Иринке памперсы надела?
— Не успела, — приглушенным голосом, еле удерживаясь от смеха, сказала дочь. — Наготовила их, а когда вы забибикали, не нашла. Надеялась, что она до дома дотерпит.
— Впечатление тебя не обмануло, Толечка! — подвела Ирина итог переговорам.
Она отвернулась к окошку, и плечи ее тихонько затряслись. Потом прорвало Аленку. Фыркнул Леша. Захохотал Толин друг Андрей. Ирина снова обернулась назад. Толя чуть улыбался и, отогнув угол одеяла, смотрел, спит ли малышка. Удостоверился, что спит. Поправил ей шапочку. Глянул на Ирину, и морщинки у глаз и ямочка на щеке у него стали заметнее. Через несколько минут все успокоились.
Сели обедать. В спальне закряхтела, а потом тоненько заплакала Иришка. И все четверо одновременно сделали движение, чтобы встать. На голос самой маленькой и беззащитной из их семьи.