«Уехал бы он куда-нибудь, — подумала Ирина про мужа. — На охоту, на рыбалку, к дьяволу! Дал бы побыть одной с моими мыслями».
Этого, конечно, не случилось, и в воскресенье она сама, выдумав встречу с подругой, на полдня уехала в дальний дендропарк, по которому гуляла еще в детстве. Ирина медленно бродила по дорожкам, усыпанным мелким гравием, читала таблички на деревьях, любовалась изумрудной, желтой и красной листвой, вдыхала запах цветов и осеннего влажного воздуха.
Что будет дальше? Как Скарлетт О’Хара, она сказала себе: «Об этом я подумаю завтра».
В понедельник Ирина задержалась на работе, чтобы дать Толе возможность зайти без свидетелей. Напрасно. Во вторник тоже помедлила с уходом, но его не было. А в среду он зашел днем и безо всяких предосторожностей спросил:
— Ты свободна сегодня вечером?
Она кивнула, сдержав желание подойти и обнять его, так соскучилась.
— Я подожду на остановке.
— Хорошо.
День тянулся невозможно медленно. Она даже подумала, не останавливаются ли часы в самом деле. Около шести позвонила Игорю на сотовый и предупредила, что задержится.
— Если допоздна, я могу встретить.
— Не надо, нас потом развезут на автобусе.
На остановке она улыбнулась Толе глазами. Он понял, не стал подходить ближе. Лишь зайдя в подъезд, положил руку на плечо.
— Мы, как птицы, садимся на разные ветки?
— «Наша главная с нею задача — не быть застуканными вместе», — наугад процитировала она популярную песню.
— Конспираторша…
Он сзади поцеловал ее в шею, и у Ирины перехватило дыхание. До ужина ли тут?
— Как ты хочешь?
— Можно, сегодня я сама?
— Конечно.
Она попросила:
— Перевернись на живот.
Толя послушно крутнулся. Ирина села рядом, провела пальцами по его спине. Мускулы напряглись. Она нагнулась к месту, которое любила целовать у маленького сына: к ямке над попкой. Потом чуть ниже. Мускул волной прокатился и здесь. Она засмеялась. Он резко повернулся на спину. Усмехаясь, спросил:
— Ты не наигралась?
Она, краснея, отрицательно помотала головой.
— Ох, как все запущено! — Толя наклонился над ней, и не сразу, но она попала в ритм. Как в танце… А Ирина умела танцевать.
Потом она вытерла ладошкой его влажный лоб. Решилась спросить:
— Скажи, почему ты подумал, что со мной можно так? Я похожа на такую женщину?
Толя ответил без запинки:
— Ты мне нравишься, и меня к тебе тянет. Ты вряд ли представляешь, какое удовольствие — разбудить зрелую женщину. Кроме того…
Он замолчал.
— Что?
— Я сразу определил, что ты голодная. В этом смысле, понимаешь? Женщины думают, что их семейная жизнь за семью печатями. Это не так. Мужик неудовлетворенную бабу «просекает» сразу. От нее такие флюиды исходят, о которых она сама, скорей всего, не подозревает. — Толя искоса посмотрел на нее. — Ты не обиделась?
— Что ж обижаться на правду!
На самом деле ей, конечно, немного больно и немного стыдно. Как все просто. Ей-то грезилось что-то вроде «Ах, какая женщина — мне б такую!» Но хотела честно — получи.
Ирина посмотрела на часы.
— Мне пора.
— Не знаю, как тебе, а мне не хватило. Ты не сможешь прийти в субботу на весь день?
Ирина, не раздумывая, кивнула:
— Часам к одиннадцати, да?
— Возьми в прихожей второй ключ. Если я задержусь, подожди немного.
— Ладно. Не провожай. Я на транспорте.
— До завтра!
На лестнице Ирина посторонилась, пропуская женщину с собакой.
— Добрый вечер, Ирина Афанасьевна! — удивленно поздоровалась та. — Вас к нам каким ветром?
— Залетным, — не очень уверенно отшутилась Ирина. Черт бы побрал эту Надежду из бухгалтерии! — Заходила за нужной распечаткой, поработаю дома.
— К Толику?
«Все-то тебе надо знать!»
— Да. Простите, тороплюсь.
— Всего хорошего!
Утром шеф, как ей показалось, посмотрел на Ирину пристальней, чем обычно:
— У тебя ведь вроде не день рождения?
— Нет, а что?
— Выглядишь классно!
— Спасибо.
Альберт прикрыл за собой дверь, а она подошла к зеркалу. Лицо как будто немножко утончилось. Новая тушь сделала ресницы пушистыми. А серые глаза в сочетании с серебристо-серой блузкой мерцают. И в них, видимое только ей, — новое знание. Как она столько лет жила без этого?
Ирина неожиданно, впервые за многие годы, вспомнила разговор с подругой накануне свадьбы. Валя тогда спросила: