Я проспал гораздо дольше, чем планировал – но зато проснулся в отличном настроении и с новыми силами. За окном уже темнело – и от дневной духоты не осталось и следа, хотя этот факт меня не очень обрадовал: теперь выбираться из тёплой постели не хотелось. Но на часах было начало шестого, а это означало только одно – пришло время начинать собираться. Ибо мадам никогда не угрожала просто так.
Перво-наперво я избавился от щетины, чтобы не злить хозяйку попусту. Потом уложил волосы, которые после сна выглядели более чем неопрятно – не хотелось нарываться на очередную шутку по поводу причёски а-ля "Джеймс Бонд после страстной ночи любви" (с Джеймсом Бондом у меня не было ничего общего – но, тем не менее, эта шутка у мадам входила в репертуар самых любимых) и начинать убеждать всех, что на самом-то деле я просто принимал ванну и лёг спать с мокрой головой. После этого я осмотрел шкаф на предмет праздничной формы одежды, подобрал галстук – и, с удовлетворением кивнув своему отражению, отправился на бал.
Могу похвастаться поистине шикарным букетом плохих привычек – но опаздывать я не любил. Король бала явился минута в минуту. Гостей, разумеется, ещё не было.
Девушки болтали, расположившись на диванах в гостиной. Мадам стояла посреди комнаты и с видом великого полководца раздавала указания.
Моё появление в галстуке произвело фурор, что меня всегда удивляло – казалось бы, к этому уже следовало привыкнуть. Девушки дружно заапплодировали. Я вальяжно раскланялся, чем вызвал ещё один взрыв рукоплесканий.
Мы с мадам обнялись и расцеловались – так, будто не виделись как минимум год.
– Идём-ка уединимся, дружок, – сказала она и тут же взяла меня под локоть, будто испугавшись, что я могу убежать. – По пустякам нас не беспокоить.
– У тебя бледный вид, – сообщила мне мадам, когда мы шли в её аппартаменты. – Может, тебе сделать массаж?
– Это если только у тебя найдётся свободная минутка, когда ты закончишь покрывать своё лицо слоями этой чёртовой штукатурки, которая тебе совершенно не нужна.
Мадам кокетливо рассмеялась и скинула халат.
– Да, умеешь ты льстить, гадёныш. Женщины любят тебя совсем не просто так.
– Льстить я так и не научился. Но что я могу поделать, если ты принимаешь правду за лесть?
Она покрутилась перед зеркалом, после чего обречённо вздохнула.
– Кажется, у меня появился живот.
– Какие глупости, – тут же ответил я, подвинув к себе пепельницу. – Будь я женщиной твоих лет – умер бы от зависти.
– Не пялься, – упрекнула меня мадам. – Что за дурацкая привычка? И после этого ты называешь себя джентльменом?
– Я называю себя джентльменом? Вот это действительно смешно. Да будь я проклят, если за последние пять лет так себя назвал хотя бы один раз.
Мадам присела у зеркала и открыла ящичек, до отказа набитый помадами, румянами, тенями и другими чисто женскими вещицами.
– Тебя бессмысленно проклинать, Брайан – и так ясно, что попасть в Рай тебе не светит.
– Что же, я рад, что мы будем вместе и после смерти.
– Я всегда говорила, что тебе следует немного укоротить язык. Угощайся. Выпивка на столе.
– Было бы неплохо перекусить, – заметил я.
– В восемь будет угощение – а пока довольствуйся тем, что есть.
– Леди я наливаю виски?
– Я умоляю тебя. Где ты увидел леди?
Когда я разлил виски по стаканам и снова принял удобную позу, развалившись в кресле, разговор возобновился.
– Ну, рассказывай, – проговорила мадам, рассматривая себя в зеркало. – Я очень внимательно тебя слушаю.
– И что же ты ожидаешь услышать?
– Хотя бы то, по какой причине у тебя потерянное лицо.
Я вздохнул и отставил стакан в сторону.
– Мне абсолютно нечего сказать. А даже если есть… не думаю, что это тебя заинтересует. Кроме того, я вряд ли смогу подобрать подходящие слова. Лучше уж я сохраню это там, где хранятся все остальные воспоминания об этой женщине.
– Выражение твоего лица мне по-прежнему не нравится, – сказала мадам спокойно, взяв салфетку.
– Да далось оно тебе, это выражение! Тьфу! – Я поднялся и сделал круг по комнате.
– Что, что ты хочешь от меня услышать? Может, подробное описание того, чем мы занимались?
– Сделай одолжение, гадёныш – сядь и не мельтеши перед глазами. Ты мешаешь мне сосредоточиться.
Я послушно присел на подлокотник кресла.
– Она просто шлюха – вот и всё, – глубокомысленно изрёк я после паузы.
Мадам смерила меня насмешливым взглядом. Глаза у неё были тёмными – и я никогда не видел, чтобы в человеческом взгляде так удачно сочетались мудрость и… развратность, скажем.