Гермиона перехватила мою ладонь, крепче прижимая к своей щеке, заставляя меня замереть.
— Северус, ты… — заметил страх и отчаяние в бездонных, увлажнившихся от подступающий слез глазах.
Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, о чем она хотела спросить, чего боялась…
— Я никуда сегодня не уйду, — пришлось покривить душой, ведь я не знал, что именно нужно Малфою.
Но волновать свою девочку я не собирался. Нет. Хватит. Со всеми бедами, со всеми вопросами я разберусь самостоятельно.
***
Когда я вошел в библиотеку, Люциус сидел в кресле и расслабленно потягивал огневиски. Малфой со странным прищуром следил за каждым моим движением. Он не проронил ни звука, пока я устраивался в кресле напротив.
Признаться, эта игра в гляделки порядком меня напрягла.
Но внезапно Малфой улыбнулся: губы сложились в искреннюю, добродушную усмешку, а в глазах появился теплый, веселый огонек. Наверное, кроме меня, Нарциссы и Драко, никто его таким не видел.
— Я так понимаю, тебя можно поздравить, Северус, — проговорил Люциус, а потом вдруг хитро прищурился. — Или к тебе теперь обращаться «молодой папашка?»
— Люциус, заткнись, — сказал это с улыбкой, ведь я на самом деле был счастлив. — Ты что-то хотел?
Решил перейти сразу к делу. Малфой вмиг стал серьезным.
— Северус, я пришел тебя предупредить: он завтра вызовет тебя.
Можно было не уточнять.
— Завтра? — я не испытывал страха, ведь этого дня я подсознательно ждал два бесконечных месяца.
Меня скорее охватило легкое волнение.
— Да, ты будешь первым, — тихо уточнил Люциус.
Малфой выглядел обеспокоенным. Он пристально на меня посмотрел, будто решаясь на что-то, а потом вдруг добавил:
— Я надеюсь, ты понимаешь, что Темному Лорду не нужно знать о твоих пламенных чувствах?
— Ты меня совсем за дурака держишь? — вспылил я. — Я не первый день служу у этого… у него.
Слово «человек» так и не слетело с моего языка.
— Я знаю, — Люциус примирительно поднял руку, — но когда дело касается Грейнджер, у тебя все мозги вышибает. И не смотри на меня так. Сам знаешь, что это правда. Поэтому будь осторожен. Завтра ты должен мыслить, а не чувствовать.
Малфой резко поднялся и направился к двери. Я последовал его примеру.
Он вдруг развернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.
— И еще… Я думаю, Темному Лорду лучше пока не знать о твоем новом статусе.
***
Я долго стоял перед Омутом Памяти… Решался. Я давно понял, что именно нужно сделать, и теперь меня ждала весьма непростая задача. Вздохнув, достал волшебную палочку. Пора начинать.
Безжалостно, одно за другим избавлялся от воспоминаний о Гермионе: от хороших, пропитанных теплом, преданностью, нежностью, любовью… Теперь все наши дни, ночи, все эти месяцы остались затуманенными, расплывчатыми пятнами в моем подсознании. Если прикрыть их ментальным щитом, Волан-де-Морт никогда не обнаружит.
На всякий случай избавился от воспоминаний о Маклаггене. Мало ли что…
Теперь в моей памяти остались только отвратительные, похотливые, окрашенные безразличием мыслишки. Ни любви, ни жалости. Только холодный расчет и животное желание.
Надеюсь, Темный Лорд будет доволен.
***
Чем ближе я подходил к тронному залу, тем сильнее меня охватывало волнение и… страх. Да, чуть ли не впервые в жизни у меня тряслись поджилки от страха. Ведь от исхода этой аудиенции зависела не только моя судьба, но и жизнь любимой женщины и моего ребенка. Я в ответе за троих.
Вот. Сейчас. Резкий выдох — и все оставшиеся чувства и мысли надежно спрятаны. Вперед.
Волан-де-Морт встретил меня молча. Не отрывая от меня алых глаз, следил за каждым движением: я медленно подошел к нему, опускаясь на одно колено, низко склоняя голову, целуя кольцо Салазара Слизерина на отвратительной, иссушенной кисти, выражая таким образом свое глубочайшее уважение и преданность.
— Встань, мой верный слуга.
Я поднялся с колен спокойно, не делая резких движений. Нельзя ни одним жестом выдать свое волнение. Нельзя вызвать подозрение.
Алые глаза по-прежнему внимательно наблюдали: неужели он всегда ожидает подвоха? Даже от самых преданных слуг? Хотя можно ли меня таким назвать?
Видно, ничего подозрительного в моих действиях Волан-де-Морт так и не заметил, потому что он вдруг взмахнул рукой, и прямо перед его троном материализовалось огромное кресло.
— Присаживайся, Северус.
Предложил как равному. От такой немыслимой щедрости и доброжелательности стало не по себе. Но я знал, что на моей каменной физиономии не отражается ни одной эмоции: Темный Лорд любит расчетливость, сдержанность. Ему не нужны бесконечные, подобострастные взгляды и речи, которыми так славится та же Беллатриса.
Молчание. Негоже начинать первому разговор, даже если повелитель сегодня в отличном настроении.
— Северус, прошел месяц…
Пауза. Он пристально смотрел на меня немигающим взглядом.
— Да, мой Повелитель, — легкий кивок головой.
Нужно изображать покорность, смирение с этим навязанным решением.
— Есть ли та, кто тебе приглянулся, мой самый верный слуга?
Я тяжело сглотнул, готовясь к длинной, заученной тираде.
— Мой Лорд, — замолчал. Посмотрел прямо ему в глаза. Легкий, утвердительный кивок — мне позволено продолжать, — я долго размышлял над этой вынужденной женитьбой и пришел к выводу, что вместе с супругой неплохо было бы получить помощницу или, лучше сказать, ассистентку для моей работы в лаборатории. Так я бы смог намного быстрее справляться с вашими поручениями.
Увидел, как он сощурил глаза, но во взгляде промелькнула искра заинтересованности.
— Неужели ты нашел грязнокровку, которую готов впустить в свою лабораторию? — прошипел Повелитель.
На секунду мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки недоверия. Мерлин, помоги мне!
— Мой Лорд, вот уже несколько месяцев, как я купил Гермиону Грейнджер.
В его глазах вспышка удивления и сдерживаемой ярости, но было там еще кое-что… Я не мог не заметить. Этот огонек всколыхнул надежду в моем сердце.
Любопытство.
— Продолжай…
И я заговорил. Говорил долго, тщательно подбирая слова, переплетая настоящее с прошлым, вымышленное с реальным…
Поведал, как случайно стал клиентом Грейнджер в Доме Терпимости, куда ее сдал предыдущий хозяин — всем известный Рональд Уизли. Хорошо, что в этой лжи меня уже никто не уличит. Узнав такую пикантную подробность, губы Волан-де-Морта растянулись в отвратительной усмешке. Понравилось. Еще бы… Благородный друг Гарри Поттера оказался мразью. А лучшая подружка мальчишки, который столько лет стоял поперек горла, — униженной, растоптанной, смешанной с грязью.
О, представляю, как он обрадовался этой истории.
Я рассказал, как, получив от него огромный заказ, начал искать себе ассистента, но никто не мог пройти проверку: все претенденты оказались тупоголовыми идиотами и бездарями.
И вот именно тогда мне и пришла идея купить Грейнджер — совместить приятное с полезным: и девка, нужно признать, весьма симпатичная всегда под рукой, если захочется разрядки, и в лаборатории помощница. Ведь еще со школьной скамьи Грейнджер отличалась сообразительностью, аккуратностью и, что особенно важно и ценно, умением действовать точно по инструкции. А лучших качеств для человека, с которым я был готов работать рука об руку в замкнутом помещении, и не требовалось.
Волан-де-Морт молчал, задумчиво поглаживая по голове Нагайну, скользя взглядом по моему невозмутимому лицу.
Но в душе у меня притаился липкий страх, который все глубже вонзал свои острые иглы мне в сердце. Я чувствовал, как внутри поднимается отчаяние: оно опутывало меня крепкими нитями, затягивая в крепкую сеть сомнений…
Стиснув зубы, призвав все свое мастерство, я отогнал подальше ненужные эмоции. Они играют против меня.
Соберись, Северус, ты знаешь, что сейчас тебя ожидает проверка.
Резкий взмах волшебной палочкой — и Волан-де-Морт в моей голове. Медленно, не щадя, он просматривал каждую мысль, каждый образ — все, до чего мог дотянуться своими щупальцами. Все, что я позволил ему посмотреть. Все, что я подготовил специально для него.