Темный Лорд мучительно долго просматривал наши ночи в борделе, заставляя меня вновь переживать те события, заставляя презирать и ненавидеть себя за совершенное… Я слышал, как он удовлетворенно выдохнул, когда просматривал ночь с Грейнджер и Малфоем, как злобно хмыкнул, когда увидел мою несдержанность, грубость, жестокость по отношению к Гермионе.
Думаю, именно после этих видений он окончательно убедился, что я не воспылал пламенными чувствами к бывшей студентке. Убедился, что для меня она всего лишь продажная девка. Тут же показал реакцию Грейнджер на себя: ее взгляды, полные ненависти, отчаяния, страха. Показал ее истерики, боль, слезы, крики. Я грамотно переплел все отдельные отрывки, создавая новую, целостную картинку. Нет, Гермиона Грейнджер тоже не любит меня. Для грязнокровки я хозяин, купивший ее для своих утех.
Под конец я подсунул Темному Лорду воспоминание, подтверждающее, что девушка отлично справляется в лаборатории. И это без волшебной палочки. На одних только природных способностях.
Волан-де-Морт выскользнул из моего сознания…
Я ощущал себя выжатым, голова жутко раскалывалась от пульсирующей боли, картинка перед глазами немного расплывалась. Но я не позволял себе расклеиться. Нет. Нужно собраться. Ведь именно сейчас все решится. Внутри, как я ее не душил, как не гнал от себя куда подальше, притаилась надежда… Эта искусительница, как молодая весенняя зелень, пробивалась сквозь всю грязь, шелуху сомнений и отчаяния.
Я сделал все, что смог. Все, что было в моих силах.
— Что ж, Северус, — спокойный, задумчивый шипящий голос вернул меня в реальность, — ты в который раз меня не разочаровал.
Внутри все полыхнуло от внезапно нахлынувших радости и облегчения.
Успокойся. Сейчас же. Он еще не договорил.
— Ты подошел к поставленной мною задаче с умом и холодным расчетом… Истинный слизеринец.
Довольная усмешка на змееподобном лице смотрелась даже отвратительнее, чем гримаса животной ярости.
— Меня устраивает твой выбор супруги.
Гермиона, ты теперь…
Моя.
Окончательно.
Моя.
Как же тяжело внешне сохранить невозмутимость, когда внутри все орет от счастья!
Теперь Гермиона Грейнджер моя жена. Не нужно никаких официальных мероприятий и церемоний. Не те сейчас времена, чтобы устраивать пышные торжества. Тем более… кому из Пожирателей придет в голову праздновать женитьбу с грязнокровными отродьями? Это же позор! Это же всего лишь вынужденная мера в сложившейся ситуации, поэтому было достаточно одобрения Волан-де-Морта.
Для меня же это было подарком судьбы. И я его получил.
***
Домой я отправился не сразу. После долгожданной аудиенции, внутри все пело от нахлынувшего счастья, тело вдруг приобрело такую легкость, что, казалось, сейчас же воспарит над землей. Я чувствовал себя практически всесильным.
Но меня ждали давно продуманные планы…
Хлопок — и я переместился на Косую Аллею.
Оказавшись подальше от замка Тирана, первым делом вернул себе воспоминания, заботливо припрятанные во флакончике во внутреннем кармане мантии.
Вот теперь жизнь заиграла яркими, по-настоящему теплыми красками!
Моя любимая, моя родная! Я хочу сделать тебя по-настоящему счастливой и свободной от всех тайн, от всех недоговоренностей и страхов… Я хочу исполнить все твои мечты.
Именно поэтому сегодня меня ждали кое-какие дела.
========== Глава 29. - Оставь прошлое. Живи настоящим. Давай смотреть вместе в будущее. ==========
Еще никогда я не ждал утреннюю почту с таким нетерпением. Как я не заставлял себя отвлечься, но взгляд нет-нет, а метался к окну.
Вдалеке показалась маленькая, темная точка — сова. С громким уханьем крылатый почтальон влетел в приоткрытое окно. Быстро всунул в клюв печенье и забрал из когтей газету.
Нужный заголовок я отыскал моментально… Подкупленный репортер «Ежедневного пророка» сработал четко и гладко. Все, как я хотел.
Мой взгляд непроизвольно метнулся к потолку: Гермиона еще не спустилась к завтраку. При мысли о девушке неприятно засосало под ложечкой: как она воспримет подобное известие? Вдруг я позволил себе слишком много?
Но… я должен был так поступить!
Должен!
— Тинки, — домовая мгновенно оказалась передо мною, — будь добра, собери завтрак для Гермионы на поднос.
Опять посмотрел наверх… Да, сегодня все свершится. Именно сегодня, девочка моя, прошлое наконец-то тебя отпустит. И мы сможем вместе посмотреть в будущее.
***
В спальне стоял полумрак: Тинки еще не успела раскрыть шторы.
Гермиона тихонечко посапывала, свернувшись клубочком на кровати.
Мне никогда не надоест наблюдать за тем, как она спит. Такая трогательная: каштановые локоны были собраны в косу, слегка растрепавшуюся после ночи, нежные плечи выглядывали из-под одеяла, грудь равномерно вздымалась в такт дыханию.
Отлевитировав поднос с едой на стол, нерешительно сел на край кровати… Ласково прошелся тыльной стороной ладони по ее щеке, скользнул к плечу. Подушечкой большого пальца очертил тонкую ключицу. Рука спустилась ниже к ее локтю, пальцы очертили выпирающую косточку, скользнули к кисти…
Девичья ладонь сама нашла мою: наши пальцы тут же тесно переплелись.
Я с трепетом вглядывался в личико просыпающейся девушки. Пушистые ресницы дернулись — и Гермиона раскрыла глаза… Секунда на осмысление — и на ее губах заиграла ласковая улыбка.
— Северус… почему…
Я не дал ей задать вопрос. Склонился к манящим губам, накрывая их тягучим, сладостным поцелуем…
— Доброе утро, — шепнул, наконец оторвавшись от любимых уст.
Взмах руки — и шторы раскрылись, впуская в комнату яркий солнечный свет.
— Кажется, уже день, — смущенно улыбнулась Гермиона. — Прости, я стала слишком долго спать…
Мерлин, за что она извиняется?
— Это же хорошо, — улыбнулся, опуская руку на ее живот. Признаться, не мог дождаться, когда начну ощущать движение нашего ребенка. — Вам двоим нужны силы.
Щеки Гермионы залились легким румянцем, она смущенно опустила глаза, а две узкие ладошки тут же накрыли мою руку. Как же мне нравились эти невинные жесты — проявления ее нежности, любви, заботы…
— Вам нужно хорошо поесть, — я поднялся, подошел к столу и вручную принес поднос с едой, ставя его на кровать. Иногда можно обойтись и без магии. — Завтрак в постель, — нагнулся к Гермионе, чмокнув в кончик носа, и отошел, усаживаясь у нее в ногах, забираясь ладонями под одеяло, находя озябшие ступни — почему-то не помогали даже согревающие чары. — Ты пока ешь…
Гермиона удивленно, но с такой теплотой на меня посмотрела. От одного подобного взгляда я чувствовал себя самым нужным, самым счастливым мужчиной.
Массируя, согревая ее ножки, я исподтишка наблюдал за тем, как Гермиона ест: она так изящно орудовала столовыми приборами, так аккуратно отщипывала кусочки хлеба, так забавно щурилась, когда маленькими глотками пила душистый травяной чай, обхватив чашку двумя ладошками. Такая умиротворенная, естественная, непринужденная, домашняя… моя…
Внутри неприятно кольнул, ведь сейчас я испорчу ее хорошее настроение.
Откладывать разговор было уже некуда…
Но вначале пусть посмотрит статью: и я протянул ей газету. Молча поднялся и отошел к камину, наблюдая издалека за Гермионой. Какой будет ее реакция?
Гермиона удивленно приподняла бровь, но газету развернула…
Я видел, как ее взгляд метался по строчкам. Видел, как округлились шоколадные глаза — значит, нашла нужный заголовок. Я видел, как она лихорадочно читает, впитывает информацию, осознает… Видел, как ее кулачки смяли края страниц…
А потом… потом все случилось молниеносно.
Гермиона соскользнула с кровати, отшвыривая газету, а сама подбежала ко мне и… набросилась с криком:
— Как ты мог?! Зачем?! Зачем ты это сделал?!
Слезы градом катились по ее щекам, а маленькие кулачки молотили меня по груди. Я не сдерживал ее ярость, не пытался остановить… Гермионе нужно было выплеснуть нахлынувшие эмоции. Внутри все болезненно сжималось от вида ее истерики. Но я понимал, что заслужил такую реакцию…