Л. Г. Морган, изучавший индейские племенные союзы. различал кланы — союзы матрилинейные, ведущие свое начало от одних и тех же почитаемых предков, а «гене» — так он называл патрилинейные роды, — которые возводят свое происхождение к какому-либо предку-герою.
Недостаточно признанный и оцененный современниками базельский ученый Иоганн Якоб Бахофен в своем труде «Матриархат», появившемся в 1859 году, смело утверждал, что им «найден ключ, открывающий многие тайны». Раскрытие этих тайн вызвало бурю возмущения как у ницшеанцев, так и у богословов; противники И. Я. Бахофена утверждали, что такого явного господства женщин никогда не существовало, разве что в мифе о воинственных амазонках. Они называли И. Я. Бахофена «мерзким проповедником материнского права… который, прибегая к легендам… в религиозном отношении ориентируется на неполноценный Восток».
Греческие историки и писатели отмечали гинекократию. матриархат в его «чистейшей форме», у племен нубийцев, ликийцев, мандеев, насамонов и массагетов, у которых женщины держали в подчинении мужчин и осуществляли власть; греки с высокомерным негодованием называли это ужасным «варварством». И Геродот и Страбон умалчивали о том. что полиандрия была известна в древности и греческим племенам. Еще и в наши дни в греческом горном местечке Моноклиссия празднуется по древнему обычаю времен матриархата «день амазонок». В этот день женщины отдыхают или развлекаются в кафе, а мужчины тем временем должны выполнять все женские обязанности — от приготовления еды до пеленания детей.
На упрек противников, почему он в своих рассуждениях опирается больше на мифологию, чем на историю, И. Я. Бахофен отвечал: «Лишь она может показать нам древние времена, ведь, хотя в мифах все переиначено и завуалировано, они сами порождены той же эпохой. Мифология есть изначальная, более великая и более важная действительность». «Ибо, — как выражается И. Я. Бахофен, — что не может произойти, то может, во всяком случае, быть подумано. Таким образом, нам открывается не просто внешняя правда, но правда внутренняя». Мифы отвечают не на вопрос «почему», а на вопрос «откуда», на вопрос о происхождении, о первоистоках, об изначальном состоянии. Большинство историков считают доказанным, что миф — будь то саги или поэмы, легенды или сказки о древних богах, народах, героях и духах — берет свое начало в религиозной сфере и так же древен, как само человечество. Однако по мере общественного развития он получал новое толкование и форму.
В свое время рационализм объявил миф заблуждением, лишенным реального смысла, суеверием, плодом неразвитого, склонного к. излишне наглядным образам мышления. Но если как следует вникнуть, мы должны будем признать, что миф и сейчас отнюдь не чужд нашему повседневному мышлению, он вполне может выдержать научную проверку. Если считать его только заблуждением, то не заблуждения ли тогда все наши научные знания, которые ведь то и дело оказываются неизбежно превзойдены новыми истинами? Миф. в древности помогавший людям осмысливать мир и свое существование в нем, тоже претерпел немало перемен на протяжении долгих исторических эпох. Он дошел до нас в преображенном виде, и теперь его многообразные отголоски помогают нам заглянуть в тайны минувших времен. В них — реальные свидетельства о мире, для разгадки которых нам надо еще приложить много усилий. Они полны очарования, поэзии, полны глубокого смысла. Мифы вдохновляют поэтов и художников, это бесценное наследие нашей культуры, они — как это ни покажется странным — живут в каждом из нас, в наших мыслях, наших чувствах, наших желаниях.
В этих великих изначальных образах воплощены всевозможные человеческие представления, которые передаются по всей земле от поколения к поколению.
В мифах выражены не просто древнейшие и общезначимые чувства и мысли, в них есть нечто вроде души, для которой источником познания каким-то образом служит неосознанное восприятие. В начале нашего века благодаря исследованиям З. Фрейда (1856–1939) «мифические силы», объявленные сказкой и вытесненные из рационалистического сознания, стали объектом научного изучения. До той поры от мифических, то есть необъясненных представлений, страхов и воздействий отмахивались, как от «истерии» и «умопомешательства». З. Фрейд хотел понять механизм душевных процессов и поставил психоанализ как науку о бессознательно действующих силах на естественнонаучную основу. Результаты его исследований не оставляли никаких сомнений в том, что определенные болезни можно объяснить результатом внутренних конфликтов и бессознательных вытеснений у пациентов.
Психе (душа) и сома (тело) развиваются параллельно и относительно самостоятельны, они функционируют по собственным законам и определенным образом влияют друг на друга. Наши предки верили, кроме того, в существование некой магической силы, «маны», которая на все влияет и вокруг которой все вертится. Величайшие и лучшие достижения человеческой мысли опирались на образные представления о неких изначальных таинственных силах. Эти силы могли быть добрыми, могли быть злыми, человека волновала их полярность, вот почему ему всегда нужна была вера в демонов, которые ему угрожают, и в богов, которые его защищают. Без идеи некоего сверхмогучего божественного существа, превосходящей их творческой силы наши предки просто не смогли бы жить.
Весьма странно — или, вернее, весьма примечательно, — что первой из этих сил, которой, как с уверенностью можно доказать, поклонялись, была женщина, богиня-мать. Появление женщины в мифе связано с важнейшими событиями в жизни человека древности. Борясь с чувством одиночества, покинутости, ограниченности и страха, женщина первобытной эпохи заложила основы религии. Она видела в себе часть природы, часть тех мистических, темных, непостижимых и волнующих сил, которые порождают счастье и горе, жизнь и смерть. Ею двигало стремление создавать и поддерживать жизнь, рожать и кормить. Потому она стала посредницей между этим и тем миром. Она открыла дверь к сверхъестественному и сверхреальному.
Вызвавшую столько споров теорию матриархата подтверждают не только исследователи мифов и психоаналитики, но также археологи, которые нашли ей вещественные доказательства в погребениях первобытной эпохи и в предметах, туда положенных.
Госпожа-богиня
К удивлению исследователей, первое изображение божества, которое первобытный человек вырезал из дерева либо вылепил из глины, представляло собой не «господа» бога, а «госпожу» богиню. Это было олицетворение матери-земли, сверхъестественной вегетативной силы, которой люди поклонялись на заре своей «зеленой эпохи»: из нее они вышли, она их кормила, в нее они возвращались.
Когда началась эта «зеленая эпоха»? В 1948 и в 1955 годах американский археолог Р. Брейдвуд из Чикагского восточного института попытался ответить на этот вопрос путем сравнительных раскопок.
В верховьях одного из притоков Тигра в горных областях Ирака он обнаружил пещеры Шанидара, которые датировал концом ледникового периода — между 34000 и 30000 гг. до н. э… — а также небольшое земледельческое поселение Джармо, которое можно было назвать одним из древнейших земледельческих хозяйств и которое относилось к период} между 9000 и 6500 гг. до н. э.
Таким образом, пещеры относились к эпохе среднего палеолита (древнекаменный век), поселение же — к эпохе неолита (новокаменный век). Они. то есть пещеры и поселения, свидетельствовали о двух стадиях человеческого развития: стадии гориллоподобного первобытного человека, который обитал в пещерах, выходя, как зверь, на поиски пищи, и стадии человека, уже умевшего выращивать злаки.