Выбрать главу

Улыбаясь ему, она хватает зубами галстук. Теребит его рубашку. Подрядчик покусывает ее за ухо.

Ее муж перепрыгивает через битую тротуарную плитку. Пятнадцать секунд.

Я почти слышу, как галстук соскальзывает с воротника. Она швыряет свою добычу через комнату.

Десять секунд. Я снова беру крупный план, вывернув объектив почти до упора. Рука доктора ныряет в карман и вытаскивает связку ключей. Семь секунд.

Она распускает свой «конский хвост», волосы рассыпаются по плечам.

Три секунды. Он поднимается по ступеням.

Обнимая подрядчика, она страстно целует его.

Муж вставляет ключ в замок. Поворачивает.

Я приближаю ее лицо, широко раскрытые глаза. Она услышала.

Щелкаю затвором.

А потом вдруг кейс с шумом расстегивается.

Из него выпадает пачка бумаг и разлетается по ветру. Я рывком снова перевожу камеру на доктора Миллера. По его губам отчетливо читается: «Черт подери!» Он ставит кейс на ступени крыльца, придавливает несколько листов этими своими сияющими ботинками и сгребает другие бумаги в охапку. Оторвавшийся клочок застрял в ветках дерева. Доктор не замечает этого.

Рита поспешно накидывает блузку, на ходу собирает волосы в хвост и выбегает из комнаты. Растерянный подрядчик спрыгивает с кровати и запихивает свой галстук в карман.

Я шумно перевожу дух – словно из воздушного шарика выпустили воздух. Я и не догадывалась, что затаила дыхание.

Открывается входная дверь. Рита устремляется вниз по ступенькам, окликая мужа. Он поворачивается. Наверное, улыбается – отсюда не видно. Она наклоняется, подбирает с тротуара бумаги.

В дверях появляется подрядчик, одна его рука засунута в карман, другая поднята для приветствия. Доктор Миллер машет ему в ответ. Он берет кейс, поднимается на крыльцо, и мужчины обмениваются рукопожатием. Они входят в дом, за ними Рита.

Что ж. Может быть, шоу состоится в следующий раз.

Понедельник,

25 октября

Глава 2

Только что мимо протарахтел автомобиль – медленно и торжественно, будто катафалк. Вспыхивают в темноте задние габаритные огни.

– Новые соседи, – сообщаю я дочери.

– Из какого дома?

– Через сквер. Из двести седьмого.

Едва различимые в сумраке, как привидения, новоселы извлекают коробки из багажника.

Дочь чавкает.

– Что ты ешь? – спрашиваю я.

Конечно, это вечер китайской еды, она ест ло-мейн.

– Ло-мейн.

– Пожалуйста, только не в то время, когда разговариваешь с мамочкой.

Она вновь чавкает, причмокивая:

– Ма-ам.

Между нами идет борьба, – к моему неудовольствию, она укоротила «мамочку» до какого-то невыразительного мычания. «Да пускай», – советует Эд. Однако он-то по-прежнему «папочка».

– Тебе надо пойти познакомиться с ними, – предлагает Оливия.

– Я бы с радостью, тыковка. – Я поднимаюсь на второй этаж, оттуда вид лучше. – О-о, здесь тыквы повсюду. У всех соседей по одной, а у Греев аж четыре. – Выхожу на площадку, с бокалом вина в руке. – Хотелось бы мне выбрать для тебя тыкву. Попроси папу, чтобы купил тебе одну. – Я прихлебываю вино. – Скажи, чтобы купил две: одну тебе, другую мне.

– Ладно.

Я мельком вижу свое отражение в темном зеркале ванной.

– Ты счастлива, милая?

– Да.

– Тебе не одиноко?

У нее никогда не было в Нью-Йорке настоящих друзей: она слишком застенчива.

– Не-а.

Я всматриваюсь в мрак над лестницей. Днем солнце проникает через куполообразный световой фонарь над головой. Ночью это широко открытый глаз, заглядывающий вглубь лестничного проема.

– Скучаешь по Панчу?

– Нет.

С котом она тоже не поладила. Однажды наутро после Рождества он двумя быстрыми ударами крест-накрест расцарапал ей запястье. На коже проступила ярко-красная сетка, и Эд едва не вышвырнул кота в окно. Сейчас я как раз его ищу, и вот он – свернулся на диване в библиотеке и наблюдает за мной.

– Дай поговорить с папой, ягодка.

Я одолеваю следующий пролет, ощущая ступнями грубую ковровую дорожку. Ротанг. О чем мы только думали? Он так легко пачкается.

– Привет, бездельница, – приветствует меня Эд. – У тебя новые соседи?

– Да.

– А вроде недавно кто-то въехал по соседству, нет?

– Да, два месяца тому назад. В дом двести двенадцать. Миллеры.

Повернувшись, я начинаю спускаться по лестнице.

– А эти, новенькие, где живут?

– В двести седьмом. По ту сторону сквера.

– Округа меняется.

Вот и площадка. Поворачиваю.

– Они не много с собой привезли. На легковушке приехали.

– Наверное, скоро придет машина с мебелью.

– Думаю, да.

Молчание. Делаю глоток вина. Я опять в гостиной, у камина. В углах притаились тени.