Олег. Да, о вас. Понимаете, дверь между номерами не заперта. И мы боимся, как бы случайно…
Паркинсон. Случайно? Это исключено. Ах, Эрот Лукавокозненный! Тысяча извинений! Я принесу ключ и запру. Не смею мешать вашему счастью. Спокойной ночи вам не желаю, ибо, во-первых, с моей стороны это было бы бестактностью! А во-вторых, вас еще ждет ужин… Фирменная телятина «Улыбка Ио». Да хранит вас Афродита Воспламеняющая! (Уходит.)
Олег. Афродита воспламеняющая…
Даша. Это, наверное, для колорита. Все-таки здесь очень дорого берут!
Олег. Не жадничай! Медовый месяц бывает только раз в жизни. А знаешь, почему он называется медовый?
Даша. Почему?
Олег. Потому что за эти дни влюбленные друг с друга, словно пчелы с цветков, собирают мед и, как в соты, складывают вот сюда. (Показывает на сердце.) И нужно успеть собрать меда столько, чтобы хватило потом навсегда, на всю жизнь!
Даша. Записать?
Олег. Пожалуй… (Даша записывает.) А знаешь, о чем я сейчас жалею?
Даша. О чем?
Олег. О том, что с нами нет Николашки.
Даша. Ты будешь его любить?
Олег. Конечно. Он же часть тебя!
Даша. Нет, он уже отдельный человечек, который все понимает и даже ревнует. Он должен к тебе привыкнуть. Он должен привыкнуть к тому, что в моей жизни есть теперь и другой мужчина. Большой. Это трудно.
Олег. Николашка знает, что случилось с его отцом?
Даша. Нет. Для него он просто уехал. Далеко. В три года ребенку не объяснишь, что значит «погибнуть в горячей точке»…
Олег. Ты правильно сделала, что все с самого начала честно мне рассказала. И про мужа, и про Николашку… Ненавижу лгуний, которые переспали с половиной Москвы, а наутро заявляют, будто ты у них второй… Первый погиб в автомобильной катастрофе.
Даша. И много у тебя было таких лгуний?
Олег. Не очень. Понимаешь, у каждого мужчины есть изменный фонд…
Даша. Как это?
Олег. А вот так. Каждому мужчине предназначена одна-единственная женщина. Для меня – это ты! Все остальные женщины – изменный фонд. Разумеется, лучше, когда он исчерпан до встречи с единственной…
Даша. А у тебя он исчерпан?
Олег. Практически полностью.
Даша. Это утешает. Интересно, а у женщин есть изменный фонд? Надо будет спросить у Ольги Чибисовой…
Олег. По-моему, ты стала к ней хуже относиться!
Даша. Тебе показалось. (Встает с постели.)
Олег. Ты куда? Подожди!
Даша. Пусти! Я хочу принять ванну…
Олег. Давай вместе!
Даша. Как в твоем романе «Смертельная нежность»?
Даша скрывается в ванной. Олег смотрит ей вслед. Подходит к окну.
Олег. Море… Вечное и неисчерпаемое, как жизнь. Дробящаяся на волнах лунная дорожка – это путь, который видят все, но никто не может на него ступить. А судьба – это путь, который никто не видит, но все по нему идут…
Пока он это говорит, боковая дверь тихо открывается. Появляется Нина. Она незаметно подходит к Олегу и встает у него за спиной.
Нина. Записать?
Олег. Запиши. (Резко оборачивается.) Ты?
Нина. Я.
Олег. Что тебе от меня нужно?
Нина. Ничего. Я просто хочу поздравить тебя с законным браком.
Олег. Тише! Жена в ванной, может услышать. Кстати, где твой муж? Я совершенно не хочу скандала.
Нина. Мне скандал тоже ни к чему. Думаешь, легко было из секретарши превратиться в жену?
Олег. Думаю, нелегко. Значит, ты своего все-таки добилась?
Нина. Да!
Олег. И у него полно денег, как ты и мечтала?
Нина. Да, у него своя фирма. Ну, не совсем своя… А вот это он подарил мне на свадьбу! (Показывает кольцо.)
Олег. Очень миленький камешек.
Нина. Камешек? Ты ничего не понимаешь в драгоценностях и обо всем, что стоит настоящих денег, всегда писал чепуху. «Ее восхитительную грудь украшала брошь, усыпанная мармарошскими алмазами, стоившими целое состояние…»
Олег. А в чем дело?
Нина. А дело в том, что «мармарошскими алмазами» называются подделки из хрусталя…
Олег. Подумаешь, у Лермонтова львица ходит с гривой. И ничего.
Нина. Мне жаль твою жену. Бедная дурочка! Ты ей, случайно, про изменный фонд не рассказывал?
Олег. Нет, за кого ты меня принимаешь! И она не дурочка. Она очень тонкая, умная и порядочная женщина! Я ее год добивался. Не то что тебя!
Нина. Надеюсь, эта тонкая, умная и порядочная женщина от тебя скоро сбежит.
Олег. Почему она должна от меня сбежать?
Нина. Обязательно сбежит. Сначала она, как и я, будет смотреть тебе в рот, записывать твои дурацкие фразы, рыдать от обиды, когда тебе в очередной раз возвратят рукопись с издевательской рецензией. Будет занимать у друзей деньги под выдуманные авансы, а потом врать им, что издательство разорилось… Будет рассказывать всем, как Набокова тоже сначала не печатали, а потом дали Нобелевскую премию…
Олег. А вот Льву Толстому Нобелевскую премию так и не дали.
Нина. Это единственное, что сближает тебя с Толстым.
Олег. Ты пришла сказать мне об этом? Убирайся! Паркинсон сейчас принесет ключи и подумает черт знает что!
Нина. Я уйду. Но хочу тебя предупредить: пока еще Андрей ничего не заметил. Но если ты будешь и дальше так на меня смотреть, он догадается. А ему совершенно незачем знать, что ты был моим мужем.
Олег. Почему же?
Нина. Как тебе попроще объяснить… Он ни разу не был первым в своем боксе, и я решила сделать ему приятное. Хотя, по-моему, лучше быть последним мужем, чем первым…
Олег. У тебя никогда не будет последнего мужа – только предпоследние…
Нина. Ты всегда ко мне отвратительно относился. Боже, как я счастлива, что не завела от тебя ребенка! Спасибо, Лерка отговорила.
Олег. И на аборт одолжила. Ты всегда слушала ее, а не меня.
Нина. Конечно! Я сначала не понимала, почему ты ей так противен. Теперь понимаю… А какую она пощечину тебе влепила!
Олег. Когда?
Нина. Когда ты к ней полез!
Олег. Я?!
Нина. Ври своей дурочке. Лерка мне все потом рассказала!
Олег(возмущенно). Какую пощечину?! Это она ко мне приставала…
Нина. Лгун! (Бьет его по щеке.)
Олег. Клевета! (Бьет ее по щеке.)
Входит Паркинсон и внимательно наблюдает.
Нина. Раньше ты это делал лучше. Ослаб. А я? (Бьет.) Ну как?
Олег. Я ослаб? А вот так! (Бьет.)
Нина(отшатываясь от сильного удара). Уже лучше. А вот так! (Бьет.)
Олег. Неплохо. Совсем как раньше. А вот так…
Паркинсон(кашлянув). Я принес ключи.
Олег(смущенно). Очень хорошо. А мы вас только что вспоминали!