А вот для Ли все только начиналось. По завещанию Джексона от 1951 года, даже после его смерти ей нужно было о нем заботиться. «Десятки встреч с арт-дилерами, коллекционерами, кураторами музеев… Все это напоминало о том, что она все еще миссис Джексон Поллок, и подпитывало чувство вины за то, что ее не было с ним, когда он умер», – писал Боб Фридман, друг Ли. Ли говорила: «Я отлично понимала, что все произошло бы точно так же, даже если бы я в это время сидела прямо здесь, на диване в нашей гостиной». Но чтобы избавиться от чувства вины, ей потребовалось много лет[232].
Решение художников отказаться после смерти Джексона от «Кедрового бара» не было осознанным – просто им показалось, что без него это место принялись заселять призраки. Толпы людей, которые раньше стекались сюда, чтобы увидеть дикие выходки великого Поллока, по-прежнему приходили в надежде на шоу с участием какого-нибудь очередного неординарного мужчины или женщины. «Это стало большой проблемой “Кедрового бара”. Ты не мог нормально посидеть там и поговорить с другом, чтобы к тебе не привязался какой-нибудь пьяница или просто зануда, какой-нибудь турист из ближайших окрестностей, пришедший посмотреть на причудливых животных», – рассказывал Гарольд Розенберг[233].
Еще в прошлом году Герман Черри зашел в «Кедровый бар» и сообщил Элу Лесли, что они с Дэвидом Смитом «нашли заведение с музыкой и, о боже, с пивом всего за десять-пятнадцать центов; и там играют джаз». Но самым притягательным было то, что никто не приходил туда ради представления в исполнении эксцентричных художников.
Бар «Файв спот» был типичной забегаловкой в трущобном районе, не имел ничего общего с искусством и оказался настолько маленьким и грязным, что «Кедровый бар» по сравнению с ним представлялся шикарным заведением. У Эла был тогда пикап, который он называл «Розовым бутоном» и в который он тем вечером предложил погрузиться всем желающим. К двум ночи Эл совершил так много поездок туда-сюда, перевозя друзей на Третью авеню, что «в результате опустошил “Кедровый бар”», как сказал Герман[234]. «Эй, ребята, куда это вы, черт возьми, все уезжаете?» – возмутился владелец «Кедрового бара» Сэм Дилиберто. Впервые за много лет табуреты у барной стойки остались пустыми[235].
«Первое поколение» останется верным «Кедровому бару», но «второе поколение» и их друзья-поэты обрели дом в «Файв спот»[236]. После смерти Джексона этот бар стал новым старым местом, в котором по-прежнему можно было встретиться с Поллоком. Понятно, физически он там не присутствовал, зато тамошняя музыка была максимально созвучной его искусству – насколько это только возможно для людей, которые никогда не видели, как он его творил. Ральф Эллисон, в те времена джазовый музыкант, писал:
Джаз – это искусство индивидуального самоутверждения внутри группы и в то же время против нее. Каждый истинный джазовый момент (в отличие от скучного коммерческого исполнения) проистекает из соперничества, в котором каждый джазист бросает вызов всем остальным; каждое соло, каждая импровизация (равно как и написанные одно за другим полотна художника) определяет его личность: как индивидуума, как члена коллектива и как звено в конкретной цепи традиций[237].
Традиция Джексона закончилась – традиция его друзей-художников продолжалась. Они будут творить искусство не так, как это делал он, но они будут творить благодаря ему[238].
Глава 48. Золотая лихорадка
Как было бы славно, если бы мы все стали сказочно богаты – и я имею в виду отнюдь не материальное богатство.
Выставка Джексона Поллока в рамках серии «Художник в середине карьеры», запланированная в Музее современного искусства на декабрь, после его смерти стала мемориальной[240]. Глава Джексона Поллока в истории мирового искусства закончилась внезапно и неожиданно. Картины, висящие на стенах музея, – последние работы этого художника. И предприимчивые коллекционеры, конечно же, не упустили этого факта.
233
Alfred Leslie, interview by Jack Taylor; oral history interview with Harold Rosenberg, AAA-SI.
234
Alfred Leslie, interview by Jack Taylor; Herman Cherry, interview by Jack Taylor; oral history interview with Jack Tworkov, AAA-SI; Mary Abbott, interview by author; Rivers,
238
Grace Hartigan to Tom Hess, September 4, 1959, Roll 5690, Thomas B. Hess Papers, AAA-SI. В письме к Гессу с критикой его утверждения о том, что Поллок мало помогал другим художникам, Грейс пишет: «В период с 1947 по 1952 год среди молодых художников… не было ни одного, кто не учился бы у Поллока, не опирался на его творчество и не вдохновлялся его работами и просто его присутствием».
239
Frank O’Hara to Lawrence Osgood, October 19, 1950, Donald Allen Collection of Frank O’Hara Letters, UConn.