Зарубежная литература по истории древнерусской семьи и социального статуса женщин в целом представляет сложное историографическое явление, поскольку представлена она главным образом работами буржуазных авторов позитивистского толка, которым чужда четкая классовая оценка исторических явлений, личностей. Помимо методологической ограниченности для многих работ характерна сравнительно узкая источниковая база, оставшаяся в основном на уровне дореволюционных русских исследований, ибо, как правило, не привлекается археологический, эпиграфический, агиографический, епитимийный материал. Поэтому целостной картины социальных прав и возможностей древнерусских женщин, четких представлений о их роли и месте в средневековом обществе в зарубежной историографии нет.
Некоторые итоги и перспективы исследования
Попытка представить семейное, социально-правовое, имущественное положение русских женщин, их внешний облик, уровень грамотности и образованности в X–XV вв., реконструировать биографии отдельных, в том числе наиболее известных, представительниц древнерусского общества предпринята автором с целью восполнить пробел, возникший в советской историографии. Проблема, которой посвящена книга, специально не изучалась и до сих пор не была известна широкому читателю.
Но это не означает, что автор сумел подвергнуть равному анализу под углом зрения исследуемой проблемы все исторические события и факты X–XV вв. Причина тому — неравномерная обеспеченность различных периодов и аспектов темы письменными историческими источниками.
Привлечение в полном объеме памятников материальной культуры, несомненно, откроет будущим исследователям широкие перспективы изучения не только домашнего быта, который, как доказывается в книге, традиционно был «сферой женского господства», но и социального положения женщин из непривилегированных слоев (например, ремесленниц).
Специального исследовательского подхода требует изучение вопроса о развитии женских образов в древнерусском народном творчестве, что должно пролить новый свет на историю духовной культуры, чаяния и Устремления средневековых людей, в том числе самих женщин.
Расширить источниковую базу возможно и за счет письменных исторических источников. К таким памятникам, которые еще ждут исследователей «женского вопроса» в эпоху русского средневековья, прежде всего следует отнести комплекс писцовых книг. Путь изучения имущественно-правовой самостоятельности женщин в XV— начале XVI в. лежит через исследование не только истории их землевладения, но и всего объема владельческих и социальных прав женщин различных классов, а также историко-демографических аспектов: структуры и состава русской средневековой семьи, правового статуса ее членов, особенностей внутрисемейных отношений в неразделенных и малых семьях, «этнографии детства» и др. Различные виды актов, свидетельства летописей, отчасти введенные в научный оборот в данной книге, могут быть пополнены новыми, содержащими больше сведений о социально-правовом положении представительниц угнетенного класса и непривилегированных социальных слоев древнерусского общества, т. е. прежде всего тех, кого мы относим к производителям материальных благ.
Возможные пути дальнейшего исследования проблемы связаны не только с поиском новых комплексов источников. Известно, например, что одной из антифеминистских сил была церковь. Но чем вызвано это явление? Это тема для размышлений о причинах возникновения подчиненного социального положения женщин при феодализме. Еще более четкое представление о динамике изменений в социально-имущественном и политическом положении женщин может сложиться в результате исследования развития в XVI–XVII вв. тех процессов, которые мы наблюдали в первые шесть столетий истории русской государственности. Речь идет в первую очередь об изменениях в материально-правовом положении женщин в связи с ростом служилого сословия и дворянского землевладения. Это поможет выявить причины появления в XVI в. «Домостроя», динамику негативных изменений в семейном статусе женщин и ответить на вопрос, когда же появились на Руси «теремные затворницы». Проведенное автором этих строк исследование показало, что до XVI в. говорить о них нет оснований.
Изучение персонального состава участников политической борьбы в X–XV вв. позволяет убедиться, что среди них было немало образованных, деятельных, политически дальновидных женщин. В том, как проявлялась их социальная активность, можно рассмотреть нечто большее, чем просто спорадическое участие в заговорах и конфликтах. В росте числа участниц политической борьбы, в положительной динамике изменений их материально-правового, владельческого, социального статуса с X по XV в. отразился прогрессивный ход развития древнерусского общества со всеми его особенностями и закономерностями.