Я выждал некоторое количество времени, чтобы узнать наши планы, и сегодня наконец было принято решение о высадке в Крыму. Не далее как несколько часов назад маршал заявил на совещании командного состава: «Надо заставить неприятеля нас бояться. Крым был перед нами как залог. Поразить Россию в Крыму, застигнув ее в Севастополе, – это ранить ее в сердце». Речь маршала была встречена овациями, и вот мы выступаем. В начале сентября мы планируем высадиться в Евпатории. Там я Вас и жду, и чем скорее Вы прибудете, тем лучше, ибо то, что история капитана де Эмона порастает быльем, меня не устраивает. Я не тот человек, который безнаказанно позволяет убивать своих офицеров, причем офицеров неплохих. И хорошо, коли в том замешаны любовь, ревность да прочая романтическая чушь; а вот если речь идет о долгах или же неправомерных деяниях, то мне хотелось бы узнать истину как можно скорее.
А потому увидимся в Евпатории. К письму я прилагаю копию приказа о Вашем предварительном зачислении в двадцатый легкий полк третьей пехотной дивизии; приказ же о Вашем действительном зачислении будет подписан в тот же час, как мы встретимся.
Желаю Вам здоровья и попутного ветра».
Письмо было датировано одиннадцатым августа, виконт получил его семнадцатого. Он тут же решил ехать и приказал Флорану собираться.
Отправиться сразу не удалось: то ли от волнения, то ли от перемены погоды, то ли от резких движений рана воспалилась вновь, и пришлось задержаться в Париже. Однако через некоторое время Сезар понял: если он останется в столице сейчас, то не уедет никогда, – и, презрев горестные вопли врачей и ворчание Флорана, пустился в путь.
Пятнадцатого сентября виконт прибыл в Евпаторию.
Возможно, в другое время город, который продолжали занимать союзные войска, по-хозяйски обосновываясь и в нем самом, и в его окрестностях, поразил бы Сезара; ошеломила бы его масштабность наступления, тот невиданный размах, с которым вершится война. Однако сейчас, уставший от путешествия и желавший лишь одного: немного отдохнуть после того, как явится пред светлы очи полковника де Дюкетта, – Сезар почти не смотрел по сторонам. Он выяснил, где располагается штаб третьей дивизии, и направился прямиком туда; в штабе ему дали направление на квартиру полковника. Явившись по нужному адресу, виконт де Моро обнаружил, что двери наглухо закрыты, а перед ними сидит весьма хмурый адъютант. Не в силах вести долгие беседы, Сезар молча протянул ему приказ о предварительном зачислении.
– Как же, как же, – проговорил адъютант, пробежав глазами бумагу, – мы ждали вас. Добро пожаловать. Сейчас у полковника совещание, но я доложу о вас.
Он ушел, закрыв за собой дверь, и возвратился через пару минут.
– Полковник приносит свои извинения, что не может принять вас прямо сейчас, однако непременно примет позже. Явитесь снова через час.
– Благодарю, – произнес Сезар. – Где здесь можно поужинать?
– На соседней улице, там есть кабачок. Не пропустите, – адъютант вдруг улыбнулся, и его хмурое лицо совершенно преобразилось: стало видно, что он очень молод. – У него было какое-то местное название, но наши сразу прозвали его «Первым бастионом». Надеются таким образом задобрить фортуну и взять Севастополь без единого выстрела. Хозяин сбежал, так там теперь хозяйничают господа из обоза, и припасы еще не кончились, а потому вы можете получить хороший ужин. И кстати, – он кивнул, – мое имя Тьерри де Симон, я первый адъютант полковника де Дюкетта.
Виконт представился и временно распрощался с новым знакомым, отправившись на поиски кабачка.
Заведение действительно отыскалось легко – по запаху и по толпившимся у входа солдатам. Виконта и его слугу пропустили беспрепятственно, хотя и наградили настороженными взглядами. Протиснувшись внутрь, Сезар обнаружил, что кабак набит почти под завязку – по всей видимости, оттого, что здесь не побрезговали ужинать офицеры, – однако тем не менее сумел отыскать свободный стол. Но не успела флегматичная, крепко сбитая девица подойти к виконту, как разыгралась неприятная сцена: незнакомый французский лейтенант начал приставать к другой служанке и прижал ее в углу, тогда как она явно не жаждала столь пристального внимания. Сезар, переглянувшись с Флораном, встал и попробовал урезонить лейтенанта: