Но тут лучше подходит выражение: "Собаке — собачья смерть!". Коротко и верно. Несмотря на романтичность натуры, любовь к родителям и близким, внеземную страсть к возлюбленному, она, по сути, хладнокровная и дерзкая убийца. И маньячка. Слава, завоеванная горой трупов невинных людей, все же сомнительная слава.
ГЛАВА 9 ЭЛЬЗА КОХ.
"БУХЕНВАЛЬДСКАЯ ВЕДЬМА"
Все дрожат перед наказанием, все боятся смерти
— поставь себя на место другого.
Нельзя ни убивать, ни понуждать к убийству
Сердце ее радостно билось в предвкушении романтического свидания. Ведь скоро придет он — статный двухметровый юноша с голубыми глазами. Вылитый Аполлон Бельведерский! Правда, он не ариец, а чех, но это не важно. Важно, что прибудет.
И хотя ее кумир — Адольф Гитлер говорил что: "Никого не любить — это величайший дар, делающий тебя непобедимым, так как никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли", она… все-таки раскрылась навстречу сильным чувствам и не побоялась "самой страшной боли".
Такое давно с ней не происходило. На жестокой войне она совершенно забыла об сердечных делах. И вот ее любвеобильное женское существо пронзила стрела Амура. И как ей теперь устоять пред страстью?! Как?
Женщина поправила прическу. Волнение трудно унять… Ох, как трудно… Глубокий вздох… Легкий румянец на щеках…
"Как роза, рдея изнутри и вся, блестя росою зыбкой…" — вспомнила она вдруг великого испанского комедиографа Лопе де Вегу.
Она вся истомилась в любовном ожидании. На столе стояло: бутылка хорошего французского шампанского "Мадам Клико", два наполненных искрящейся жидкостью хрустальных бокала на тонкой длиной ножке, различные фрукты, плитка горького шоколад и зажженные длинные свечи. Женщина встречала своего героя во всеоружии: ярко-красный пеньюар, надетый на голое тело, черный пояс, черные ажурные чулки. Подведены черной тушью глаза, накрашены ярко-красной помадой полные чувственные губы. Она встряхнула светлыми локонами. Посмотрела в зеркало… Сегодня она великолепна! Впрочем, как всегда. Круглое миловидное лицо, хорошая грудь, широкие бедра, привлекательная, чуть склонная к полноте фигура — чем не Моника Рёкк?!
Эльза Кох — член НСДАП с 1932 года, жена коменданта концлагеря Бухенвальд Карла Отто Коха, заприметила красивого и статного блондина среди военнопленных и велела усиленно кормить. Физически он должен быть в форме. И любить ее всю ночь. В день соития его умоют, причешут, оденут в белоснежную сорочку и черный фрак. Нацепят бабочку. Освежат ее любимым одеколоном.
С минуту на минуты парня должны были привести. Эльза вся дрожала от любовного нетерпения. Она, кажется, влюбилась в него. Она бросила взгляд на широкую кровать с белоснежным бельем… Низ живота наполнился вожделенным теплом. Она представила, как он поцелует ее, возьмет бережно на руки, отнесет на кровать и начнет яростно любить. И как она будет страстно извиваться в его крепких объятьях и кричат от удовольствия.
Вот послышались шаги… Это наверняка ведут его. Сердце на секунду замерло…
Обершутце СС Гюнтер Штайгер и манн СС Рихард Берг втолкнули в парня в полуосвещенную спальню. Дверь закрылась. Парень недоуменно уставился на женщину. Он узнал ее: Эльза Кох — жена начальника лагеря. Заключенные называли ее Бухенвальдская сука или ведьма. О ее зверствах ходили легенды. Мучила, пытала, убивала, сдирала заживо кожу. Парню стало не по себе: а что она уготовила ему?
Фрау Кох приветливо улыбнулась. В правой руке она держала бокал шампанского. Не правда ли как я хороша? Потрогала свою грудь. Провела по животу вниз…
"Хочешь меня, красавчик?"
Парень все понял. Ах, вот оно что мне предопределила эта нацистская стерва! Она просто хочет со мной развлечься. Вот для чего его нарядили во фрак и усиленно на протяжении недели откармливали. Чех презрительно ухмыльнулся и сказал:
"Я — коммунист, ты — нацистка! Ты думаешь, я буду спать с тобой?.. Я ненавижу тебя, как и твоего подонка Гитлера. Вас всех рано или поздно повесят или расстреляют. Мы победим фашизм".
"Свинья!" — в ярости воскликнула Эльза и влепила ему пощечину.
Парень и бровью не повел. Лишь потер покрасневшую щеку. Он с ненавистью и презрением смотрел на похотливую немку. Хоть чем-то, но заключенный отомстил фрау Абажур, а в ее лице и всем фашистам.