– Ты финдиректором компании могла бы уже стать! Или министром экономики. Басың істейді![40] А сидишь в риелторах с заочниками.
– Я не сижу в риелторах! У меня риелторское агентство! Свое! Я людям зарплату плачу! Я тебе дом купила! – заголосила вдруг Фадо.
– Рақмет дедік қой, болды енді! Қоя ғой енді[41]. Прости, все. Успокойся.
– Ты не ценишь, что я делаю для тебя.
– Маған істемегенде кімге істейсің? Әлі байың, бала-шағаң жоқ. Міндет қылмашы істегеніңді[42].
– А вот ты не думала, что, может, поскольку я занимаюсь тобой, у меня и нет ни бая[43], ни бала-шаға?[44] Кто позаботится о тебе, если я буду жить отдельно?
– Бір нәрсе етіп тұрамын да енді[45].
– Ма, это пустые разговоры! Ты не знаешь, когда какое лекарство пить! Ты не знаешь, как платить за комуслуги или делать каспи-перевод! Ты мой бай, моя бала-шаға!
– Айттың ба? Болды. Рақмет. Кофеңе де рақмет, әңгімеңе де[46], – сказала Айна апа, тяжело поднялась со стула, взяла телефон и вышла из кухни.
Фадо завыла в голос, закричала что-то несвязное, начала рыдать и обвинять мать в том, что она ее никогда не любила. А потом взялась за уборку, швыряла грязную посуду в раковину, оттирала плиту от присохшего жира.
Хлопнула входная дверь – мама ушла.
Фадуа отмыла кухню и, решив вынести мусор, вышла во двор. В саду на топчане сгорбилась Айна апа: она смотрела на экран телефона и смеялась. Пожилая женщина разговаривала с внуками, спрятавшись от разгневанной дочери. Она знала, что Фадо по сути своей добрая, заботливая, потому не обижалась на дочь, объясняя ее склочный характер одиночеством старой девы.
– Фадуа Дулатовна, помните, я говорила, что какой-то мужик всерьез заинтересовался евродвушкой на Иляева? Он сейчас хочет встретиться с вами, – прощебетала в трубку помощница-практикантка.
– Зачем со мной? Отрабатывай сама, Айман, – привычно ответила Фадуа.
– Он хочет скидку и спросил, кто главный, – испуганно настаивала девушка.
– Тогда пусть уважает и знает, что у меня выходной! – кипятилась женщина, но уже расстегивала застиранный халат, чтобы надеть деловой костюм и поехать на встречу. – Через час в моем кабинете, скажи ему.
– Спасибо! Поняла! – пропищала девчонка, не сообразив, что ей не достанется комиссионных.
Фадуа Дулатовна сидела в кабинете, когда туда вошел мужчина лет тридцати пяти, в рубашке с закатанными рукавами и в джинсах. Уверенно протянул руку и представился:
– Айрат.
– Что вам нужно, Айрат? – деловито поинтересовалась хозяйка агентства.
– Понял. Время – деньги, – кивнул мужчина. – У меня есть двадцать миллионов.
– Зачем тогда смотреть за тридцать пять?
– Затем, что мы в Шымкенте, – подмигнул он, – тут все ставят цену, чтобы был коридор саудаласуға[47].
– Тридцать три – окончательная цена хозяев.
– Мда. Это мне начирикала и ваша девочка. Я думал, вы, как главная, сможете предложить что-то другое.
– Ну не за двадцать же миллионов.
– А за сколько?
– Вам нужно с мебелью?
– Хорошо бы.
– С мебелью попробую договориться за тридцать три миллиона.
– Документы в порядке? Через банк попробуем. Или нужно хотя бы за двадцать пять.
– Хорошо, посидите, я переговорю с хозяйкой, – выдохнула Фадуа и вышла из кабинета.
Сделка совершилась только через две недели из-за банковских формальностей. Все эти дни ей названивал Айрат, Фадо уходила в свою комнату и разговаривала с ним по несколько часов. Улыбки дочери не остались незамеченными матерью, хоть и глуховатой, но не слепой. Пока Фадо пряталась у себя, Айна апа, вздыхая и славя Аллаха, пересказывала Маруа все, что знала о поклоннике Фадоси.
– Говорит, что не был женат, были, наверное, девушки, но, видимо, с работой, біздің қыз сиякты[48], упустил время. Тренер сейчас. Одно но – младше Фадоши. Но в ее возрасте все разведенные или вдовцы. Ол бөтен біреудің балаларымен тұра алады ма?[49] Вот в чем вопрос. Так что кішкентай болғаны даже жақсы[50]. Откуда я знаю? Туыстары көмектескен шығар?[51] А что, тренер не может заработать на квартиру? Фадо квартираның бағасын көп түсіріп берді. Отыз үш миллионнан жиырма үш миллионға. Ленгірдің жігіті, мамасы бірақ азербайджанка екен. Бопты енді. Қыз қуанып жүр[52] – самое главное.
52
Хорошо снизила цену квартиры. Из тридцати трех миллионов сделала двадцать три миллиона, жетисайский парень, мама – азербайджанка. Ну ладно. Девочка ходит радостной…