«Но…» — пытается возразить Джинсо, а Тэхён перебивает его:
«Я не хочу, чтобы она знала, что это я попросил подписать для неё журнал», — услышанное порядком удивляет, и хочется разозлиться на Тэхёна, но Джи не может.
Их диалог обрывается через пару реплик, но Джи уже не особо вслушивается. Извлекает наушники и флешку, убирая их в рюкзак, а сама даже не сразу замечает, как Хумин уже нетерпеливо требует рассказа:
— Ты посмотрела? Что там было? — не унимается он, и Джи приходит в себя:
— Ничего, — мотает головой, как будто Хумин её сейчас видит. — Там пусто. Видимо, я одолжила её кому-то и забыла об этом. Оставлю себе.
— Забирай, — разрешает Хумин. — Ладно, я уже почти приехал, так что отключаюсь. Не забудь сдать пропуск.
— Не забуду, — бубнит Джи, откидываясь на спинку кресла.
— Тогда до встречи, — прощается он, сбрасывая звонок.
— Пока, — нехотя произносит Тэджи, хотя её уже никто не слушает.
Интересно, зачем он попросил Джинсо подписать для неё журнал? Просто хотел загладить вину или Джи уже тогда ему нравилась? Да ещё и не захотел, чтобы она об этом узнала. Это ведь произошло уже после той злосчастной вечеринки. Может, это был его способ искупления — не только за дурацкий инцидент с кофе, но и за пьяный поцелуй?
Задерживаться в офисе больше нет смысла, ведь никто не придёт. И Джи поднимается с места, отключает компьютер и задвигает стул. Протирает пыль со столешницы, выравнивая клавиатуру и мышку параллельно краю, будто кто-то потом будет оценивать самое аккуратное рабочее место. Коробка получилась тяжёлая — в ней практически одна бумага и неиспользованная канцелярия, которую Джи не видит смысла забирать. Так что она безжалостно сортирует мусор, а коробку с листами забракованных сценариев выбрасывает в ящик на переработку.
…прошлое больше её не тяготит.
Чтобы вернуть пропуск, приходится зайти обратно в офисное здание. Джи тратит на это не больше двадцати минут, но когда выходит обратно на улицу, то на небе уже хозяйничают облака, а в воздухе пахнет озоном и мокрым асфальтом.
— Прекрасно, — вздыхает Тэджи, проклиная себя за то, что решила не брать сегодня зонтик. Дождь тёплый, но промокнуть всё же не очень хочется.
— Не любишь дождь? — до боли знакомый мужской голос раздаётся в унисон раскату весеннего грома.
Ким Джинсо стоит рядом и с любопытством смотрит на серое небо, как будто разглядывает картину на выставке современного искусства. Природа — самое высшее в мире искусство. Ничто в её творениях не повторяется дважды. Каждый миг уникален, каждый сезон года не похож сам на себя, вопреки неумолимой периодичности.
…люди тоже уникальны.
Они могут улыбаться, изнутри разлагаясь. Могут ненавидеть, любя всем сердцем. Могут быть искренними с другими, но лгать самим себе.
Джи тоже долго занималась самообманом. Но сейчас, глядя на Ким Джинсо настолько близко, становится очевидно — это больше никогда не повторится. Простая случайность, почему-то ставшая на какое-то время обыденностью.
— Люблю, — пожимает плечи Джи. — Просто не взяла сегодня зонт.
— Я тоже люблю. Но только когда сижу дома, а не мотаюсь по работе, — усмехается он, поворачивая на неё голову и глядя сверху вниз. — Освободила кабинет?
— Откуда знаешь? — удивляется она.
— Из окна видел, как ты сортируешь мусор, — он кивает куда-то в сторону. — А я документы подписывал, — зачем-то рассказывает он. — Сейчас в аэропорт едем. Улетаю в Париж, — он с опаской смотрит по сторонам, а затем наклоняется ближе к Джи, отчего повергает её в ступор. — Это будет мой дебют в качестве модели, но это очередной наш секрет, хорошо?
Он немного отстраняется, подмигивая ей, а Джи нерешительно кивает, негласно давая клятву хранить этот секрет, как зеницу ока.
…так близко.
Пялиться совсем неправильно. Но Джи отчаянно пытается запомнить каждую родинку на его лице, которые обычно прячутся под плотным макияжем. Каждую морщинку в уголках глаз, которых никогда не видно на снимках из-за ретуши. Такой настоящий, что кажется абсолютной иллюзией.