– Одним словом, ты попала.
– Еще как попала! Помимо того что мне пришлось заплатить ему, так я еще потратилась на ужин, дорогое спиртное и завтрак.
– Нормально погуляла!
– С тех пор я стараюсь не встречаться с венецианскими мужчинами. Да, они красивы, прекрасно сложены, но большинство из них жиголо. Уже позже я узнала о том, что в Венецию приезжает достаточно много состоятельных женщин, которые специально «снимают» какого-нибудь жиголо на время пребывания в Венеции. Мало того что они платят ему за каждую ночь, так они еще кормят жиголо в ресторанах, катают на гондоле и вапоретто и водят в ночные клубы. В общем, венецианский жиголо – это отдельная статья расхода, которую многие состоятельные барышни считают важной составляющей поездки.
– Я уверена, что мне это не грозит.
– Мое дело тебя предупредить, – лукаво посмотрела на меня Татьяна.
Когда я возвращалась от Татьяны домой, то обратила внимание на пешеходные переходы. На каждом из них стоял полицейский. Как только он видел человека, собирающегося переходить дорогу, сразу останавливал все машины. Я еще никогда в жизни не видела более бережного отношения к людям, чем здесь.
Тут я чувствую себя по-настоящему свободной от отечественной бюрократии, чиновников, ментовского беспредела, сумасшедших пробок, вечной спешки, злых людских взглядов, неприветливости и даже плохой погоды (в Москве так мало солнца).
Глава 15
Вот и сбылась моя мечта. Мы со Степаном решили съездить в Венецию. Признаюсь честно, этот город произвел на меня просто сказочное впечатление. Мы приехали в него ранним утром.
Город построен на сваях, и сразу создается такое впечатление, будто он парит над лагуной. Попасть в него можно только исключительно по воде. Не зря Венеции присвоили титул самого красивого города в мире.
Мне нелегко описывать этот город, потому что он не поддается описанию. Его просто нужно увидеть. Когда я приехала в Венецию, мне показалось, что я попала в четырнадцатый или пятнадцатый век. Степан тоже был в этом городе в первый раз, и нас обоих поразило остановившееся там время.
Средневековый итальянский город. Даже стены домов с облупившейся штукатуркой, зеленая мутноватая вода в каналах, узкие улочки, окна с деревянными ставнями – все это создает неповторимую атмосферу Венеции.
И это незабываемое катание на гондоле... Дома, утопающие в воде, полузатопленные входы, ступени, уходящие в зеленую муть канала... Гондолы бесшумно скользят вдоль каналов и мысленно переносят в прошлый век.
Венеция – удивительный и романтичный город. В нем я вновь почувствовала себя счастливой. В Венецию хочется возвращаться снова и снова. Меня просто распирало от мысли, что я наконец-то смогла посетить этот город-миф, город, в который приезжают романтики со всего мира. Стоит только вступить хотя бы одной ногой на набережную и вдохнуть ее теплый и влажный воздух, как город тут же оживает и протягивает к тебе свои руки для того, чтобы заключить в крепкие объятия. На каждом шагу чувствуется, как оживает история, словно ты сам переходишь через границы времени. Здесь ничего не меняется веками. Из года в год сохраняется неизменный облик Венеции.
А сколько же голубей на площади! Они садятся на голову, плечи, руки... Несмотря на то, что они превратились в настоящее стихийное бедствие для Венеции, они придают такое очарование этому городу...
Мы со Степаном держались за руки, как влюбленные подростки, бродили по узеньким улочкам, на которых с трудом могут разойтись двое людей стояли на мостиках, целовались и пытались постичь тайну очарования этого города.
Мы остановились на ночь в небольшом отеле, и эта ночь подарила нам обоим незабываемые впечатления. Ночью Венеция особенная. Она какая-то притихшая, умиротворенная и по-своему прекрасная. Сквозь темноту доносилось пение гондольеров. Мы ходили от моста к мосту и слушали все новые и новые песни. Это были проникновенные, но все же печальные мелодии. В воздухе витали музыка и любовь. Спать совсем не хотелось, потому что реальность и без того казалась нам сном.
А где-то совсем недалеко играла музыка Вивальди, «Времена года», слушая которую почему-то хотелось плакать. Но эти слезы были слезами счастья.
Я украдкой посматривала на венецианских мужчин, кидающих на меня томные взгляды, и вспоминала Татьянин рассказ. Уж теперь-то я знала, что все их ухаживания, страстные взгляды, красивые слова и сумасшедшие ночи любви стоят немалых денег.
Мы дышали Венецией, и оба приходили к мысли, что никуда не хочется уезжать от этого торжества.
Той ночью, перед тем как заняться любовью, Степан включил ночник и сказал, что хочет любоваться мною при свете. Я быстро выключила свет и отвернулась от Степана.
– Надя, ты что?
– Ничего!
– Ты обиделась, что ли? – удивился Степан.
– Я на мужчин уже давно не обижаюсь.
– Да сколько тебе лет-то, чтобы ты на них обижалась!
– Что ты постоянно попрекаешь меня моим возрастом?! – неожиданно разозлилась я.
– Я тебя не упрекаю. Просто иногда мне кажется, что я для тебя старый. Тебе же, наверно, хочется дискотек и ночных клубов.
– Я уже свое отплясала.
Степан нежно меня обнял и прошептал:
– Ты меня до сих пор стесняешься? Мы уже с тобой столько времени вместе, но ты все не хочешь, чтобы я видел тебя обнаженной. Почему?
– Потому что на моем теле много шрамов.
– А если я скажу тебе, что люблю все твои шрамы?..
В эту ночь я перестала стесняться своего тела и разрешила Степану увидеть меня при свете. В тот момент, когда он смотрел на мои шрамы, мне стало казаться, что они краснеют, набухают и кровоточат, вызывая у Степана неподдельный ужас и отвращение. Увидев, как я съежилась, Степан улыбнулся и стал покрывать мое тело поцелуями, старясь не обойти вниманием ни один шрам.
– Девочка моя, сколько же тебе пришлось пережить, – прошептал он нежно. – Будь проклят этот пожар.
А я почему-то заплакала, обняла Степана и почувствовала к нему бесконечную благодарность за его трепетное ко мне отношение. А ведь я практически не знала этого человека. Внезапно ворвавшийся в мою жизнь мужчина, изменивший внешность, имя и паспорт... Что мне о нем известно? Да ничего. Значит, у него есть своя тайна, и эту тайну мне никогда не узнать... Его нежность завораживала и подкупала. Я отвечала на призыв его горячего тела и смотрела на него влюбленными глазами. Мне было как-то непривычно признаваться себе в собственной ненасытности.
Мы занимались любовью, а по моим щекам все текли и текли незримые слезы...
А где-то там, за окном, красовалась Венеция – очаровательная, кокетливая, сказочная, изысканная, немного грустная и безумно романтичная. Ей можно простить все, и даже самолюбование.
Где-то там, за окном, город, невозмутимо качающийся на водах голубой лагуны. Город с множеством речных трамвайчиков, водных такси и знаменитых гондол. И пусть этому городу пророчат не самое лучшее будущее, но он останется навсегда в моем сердце самым красивым и великолепным городом на земле.
Я полностью отдалась ритмичному движению тел и пыталась полностью подстроиться под Степана. Наши тела сразу нашли общий язык, а мягкие губы Степана шептали мне на ухо что-то очень приятное.
После близости Степан выглядел абсолютно счастливым. Широко улыбаясь, он притянул меня к себе и, немного отдышавшись, сказал:
– Надя, роди мне сына. Правда, если будет дочка, я буду ей рад. В общем, я считаю, что пришло время подумать о ребенке. Должны же мы после себя что-то оставить. Ты молодая и красивая женщина, так что не стоит отказываться от своего прямого предназначения. Я никогда не оставлю ни тебя, ни нашего ребенка и сделаю все возможное, чтобы мы втроем были счастливы.
Не объясняя ничего, я заплакала и с особой горечью подумала о том, почему я не встретила Степана раньше...
Если бы я встретила его раньше, то, не раздумывая, подарила бы ему и сына, и дочку. Беременеть, когда тебе почти пятьдесят, невозможно и очень опасно, тем более с моим полностью переделанным телом.