С удовольствием констатировал, что на Иване оригинальный своей простотой туалет, притом весьма недурного вкуса. Хотя она и не была декольтирована до самого "пояса", обращало на себя внимание нескрываемое изящество её всей фигуры, должным образом подчеркивая прелестные формы её тела.
Профессор Ролан Гароди не отходил от Иваны ни на шаг. И нас с мадам Терезой они покинули.
Я подошел к Терезе в тот момент, когда в уголке, около распахнутых окон-дверей, выходящих на террасы, она непринужденно беседовала с какой-то приятной лицом и с изящным телосложением молодой женщиной. Тереза представила её мне. И вот втроем мы уселись в кресла-качалки на ближайшей террасе и наслаждались свежестью лунного вечера, что не было нисколько излишним после удушающей атмосферы игорных салонов.
Мы сидели там уже некоторое время наедине с самими собой, со своими мечтами, когда я отчетливо заметил на одной из аллей, ведущих к пляжу, два силуэта, только что вышедших из вечернего мрака, прошедших небольшое освещенное луной пространство и вновь исчезнувших в поглотившей их темноте.
Я тотчас же узнал в этих "гуляющих силуэтах" Ролана Гароди и Ивану. Он держал руку Иваны у своих губ и продолжал целовать её, когда его застиг неожиданный свет луны. Тогда он отодвинулся было от Иваны, но сохранил прежнюю позицию и так снова растворился в тени деревьев со своей спутницей.
Мы с Терезой издалека видели эту сцену, длившуюся всего несколько секунд. Мы сами находились в темноте, и снизу нас никто, разумеется, не мог разглядеть. Впрочем, эта парочка, которая нас с мадам Гароди так занимала, даже, наверняка, не думала об окружающих.
И я должен заметить, что это мимолетное видение заставило меня почувствовать довольно сильные муки ревности. Да и мадам Гароди явно была не в своей тарелке. Я был уверен, что она тоже заметила эту сцену, даже вздрогнув. И вот Тереза спустя несколько мгновений поднялась с кресла-качалки и предложила мне и приятной даме, которая ни на что не обратила внимания, вернуться в салон, так как, похоже, теперь похолодело. Ее собеседница вышла с террасы первой, а Тереза, несколько поотстав, нежно шепнула мне: "Сегодня в час ночи я жду тебя, милый!.."
В зале, где мы после этого остановились, шла игра в шары. Там Тереза, как ни в чем не бывало, сыграла несколько партий и даже выиграла около двадцати франков, проявив при этом чисто ребячью радость. Когда мы с мадам Гароди направлялись к выходу из этого салона, то вдруг - нос к носу столкнулись с профессором и Иваной, вернувшихся со своей прогулки.
- А, вот и вы, заговорщики! - шутливо произнесла Тереза.
- Да мы просто гуляли при лунном свете, - ответил ей профессор. - Если б вы только знали, как чудесно на свежем воздухе!
- А что если нам вернуться домой? Ведь уже довольно поздно, и эти шумные залы мне успели надоесть и утомить, - проговорила мадам Гароди. - Да я вижу, что и твоя молоденькая спутница, милая Ивана, тоже приустала, судя по её лицу.
По единодушному решению мы вчетвером направились пешком к вилле. Профессор и Ивана шли впереди, на некотором расстоянии от нас с Терезой. Шагали мы все молча и неторопливо. Я успел шепнуть Терезе, ласково коснувшись её пышной груди: "В час ночи я буду у тебя, желанная".
Когда мы пришли на виллу, Ивана, сославшись на усталость, отправилась сразу же в нашу спальню. Ушла спать и Тереза. А мы с профессором приняли по стаканчику коньяка и выкурив по сигаре в курительной комнате, тоже отправились на боковую.
...Когда я на цыпочках вошел в нашу спальню, я услышал ритмичное дыхание супруги. Видно, она сразу заснула и спала спокойным безмятежным сном. Ей снилось, должно быть, что-то приятное, как я увидел при свете ночничка, и на её лице в какой-то момент даже появилась легкая улыбка. Чтобы убедиться в её крепком сне, я посидел две-три минуты в кресле у окна. Она ни разу не шелохнулась, спя в своей излюбленной позе - на спине. Я снял свое парадное одеяние и накинул на плечи домашний халат, словно собираясь пойти в ванную комнату и принять на ночь душ на первом этаже, где и были в разных концах помещения раздельные спальни супругов Гароди. При свете ночника увидел на ручных часах, что было пять минут второго. Я тихонько выбрался из нашей спальни. В это время все в доме заснули, даже беспокойный профессор, ибо, проходя мимо его спальни, я услышал его могучий храп. Никого не встретив в заснувшей вилле, я миновал ванную и тройным легким стуком прикоснулся к двери спальни Терезы...
Тут я нажал на ручку двери и она немедленно раскрылась. Мне навстречу мгновенно поднялась с постели закутанная в белую простыню Тереза и заключила меня в страстные объятия, сбросив на пол простыню. При свете ночничка я увидел её совершенно нагую во всем сиянии белизны её прелестного тела зрелой женщины. Я тоже сбросил ненужный теперь халат, под которым у меня не было даже трусов. Тереза ещё теснее ко мне прильнула и опытной рукой нетерпеливо потрогала мою восставшую мужскую плоть.
- У нас не так уж много времени!.. - шепнула мне она на ухо. Обернувшись к двери, она на миг выскользнула из моих объятий и заперла изнутри на ключ свою спальню.
- Так идем же скорее в постель! - вновь шепнула нежно Тереза. - И не будем, милый, желанный терять ни мгновения из дарованной нам самим Богом этой долгожданной ночи.
Нагая Тереза раскинулась на постели и пылко потянула меня за собой.
Тереза была воистину неутомима и неутолима: сказывался, должно быть, сексуальный "пост", на который обрекал её муж. Лишь только от случая к случаю удавалось ей его нарушить "на стороне", чтобы получить то, что каждая здоровая женщина ждет от мужчины. "Ведь недаром Бог создал для Адама Еву", шептала мне объятая негой Тереза.
...Уже забрезжил рассвет, когда мы с Терезой, наконец, были вынуждены оторваться друг от друга. Надо было поскорее уйти от нее, пока в доме никто не проснулся.
Не потревожив никого в спящей вилле, я пробрался на цыпочках в нашу с Иваном спальню и, убедившись, что она крепко спит, лег в постель и с величайшим трудом притворился спящим, находясь мысленно ещё с Терезой, вспоминая вновь и вновь эту прошедшую ночь.
НАЧАЛО ЗАГОВОРА
Рассказывает адвокат Тессон
На следующее утро, когда я брился у окна, то заметил, как со двора виллы выезжают на верховых лошадях профессор и Ивана. Под ними были великолепные лошади: у Ролана при вилле была конюшня, где держали несколько лошадей для прогулок. Лошади нетерпеливо рвались вперед, а всадники, казалось, тоже испытывали задор, опьяненные свежестью утреннего воздуха и охваченные предчувствием предстоящей гонки.
Ивана сидела в седле по-мужски и крепко сжимала своими ножками бока кобылы-полукровки, которую с трудом удерживал конюх. У профессора порозовели скулы, и улыбка на его лице показалась мне несколько жестокой, когда, обернувшись к дому, он на прощание помахал рукой. Очевидно, этот жест предназначался мадам Гароди, вышедшей на крыльцо.
Серж ещё не показался. Неужели спал? Ведь он - ранняя пташка. Спустя некоторое время он рассказал мне о своем ночном свидании с мадам Гароди. Что касается самой мадам Гароди, то она появилась в прекрасном утреннем туалете. Я пригляделся к ней: в радужном настроении, что-то в ней, похоже, изменилось.
Вскоре к нам вышел и Серж. У него тоже было неплохое настроение. Он явно вел себя, как человек, уверенный в себе, в любви жены, и не проявил никакой обеспокоенности, узнав, что Ивана вместе с профессором отправились на лошадях на утреннюю прогулку.
Через час все мы уже были в сборе и решили подзакусить не по расписанию (до второго завтрака оставалось ещё порядочное время). Примерно в три часа дня я предложил Сержу съездить в недалеко расположенный от Довилля Гавр, где он ещё не бывал. Я сказал, что мы там сможем и пообедать в приличном ресторанчике с очень хорошей кухней и отличным набором напитков с виноградников Бургундии, да и потолковать о том, о сем. Я понял, что он хочет со мной о чем-то посоветоваться.