Во время отсутствия короля Генриха его замещала Алиенора. Она сама наблюдала за всеми отправлениями королевской власти в английских графствах и разъезжала по стране, карая и милуя. Под сс рукой Англия процветала. В распоряжении Алиеноры был весь мир, за спиной — огромный опыт, в сознании — ощущение, что имегаю сейчас она готова делать безошибочные шаги. Ее красота потеряла юношескую свежесть, стала пышной и зрелой, и еще отчетливее проступали в этой выдающейся женщине изысканное обаяние, врожденная грация, отшлифовапный ум и безупречный вкус.
В 1161 г. родился последний сын Ллиеноры и Генриха, Иоанн, по уже в это время в отношениях супругов произошло охлаждспис. Возможно, все могло бы сгладиться со временем, привычки и общности надежд и устремлений, связывающих таких ранее преданных друг другу людей. Но Алиенора покинула Англию и вернулась в Пуату. Забавно, чго сам Генрих приветствовал ес переезд на континент: он полагал, что мятежные аквитанские бароны скорее найдут общий язык с природной герцогиней. Действительно, в конце концов Алиспора сумела поочередно, одного за другим, сделать союзниками непокорных вассалов. Теперь она новыми тазами взглянула на сюзерена Аквитании, своего иервохх» супруга; он больше нс казался ей ничтожным. Напротив, в пем явственно проступали твердость и величие, которых так недоставало в юности. И он уже нс был неудачливым мужем, обреченным видеть, как его королевство с рукой дочери переходит в другой род — его третья супруга Адель Шампанская, наконец, подарила ему сына — Филиппа Богодашюго.
От этого Маргарита Французская, юная супруга Генриха Молодого, потеряла большую часть привлекательности. Однако в любом случае принцессу нельзя было возвратить обратно, да дети уже привязались друг к другу. Кроме того, принесенный сю Анжуйскому дому Вексен тоже был весьма дорог Генриху.
Свою старшую дочь Матильду родители просватали за саксонского герцога Генриха Льва, наиболее вероятного претендента на трон Священной Римской империи. Ради того, чтобы проводить девочку к далекому жениху, Алиенора ненадолго вернулась в Англию. Затем отправилась в Нормандию. Там ее третий сын, девятилетий Жоффруа, вступил в брак с маленькой наследницей Бретани Констанцией, дочерью к тому времени уже покойного герцога Конана. Еще одна девочка, символ феодальных наследственных прав, преподносила английскому королевскому дому свои фамильные владения — загадочную кельтскую страну.
Генриха недаром осуждали за чрезмерное увлечение женщинами. Алиенора знала, что он нс хранит ей верность во время их длительных разлук, но такое было в обычае у самых любящих мужей. Однако появление постояшюй любовницы, прекрасной Розамунды Клиффорд3, привело сс в неистовство. Бешено ревнивая, королева страдала с яростью. И дело было нс во всеми признанной неземной красоте фаворитки — говорили, что она самая прекрасная женщина Англии, — а в том, что Генрих серьезно увлекся, а годы Алиеноры все более отдаляли сс от мужа. Она очень заботилась о своей внешности — использовала различные притирания для сохранения яркости губ и блеска эмали зубов; умывалась специальными составами для белизны и нежности кожи. Приказывала прислужницам мыть свои прекрасные темнорыжие волосы настоями ароматных лекарственных трав, а потом натирать шелком, чтобы сильнее блестели; всегда очень изысканно одевалась. Но десятилетняя разница в возрасте нс могла не сказываться. Временами Генрих ощущал, как тяжело быть мужем сильной женщины, особсшю если она старше на десяток лет...
По-видимому, он был настолько увлечен, что нс счел нужным скрывать свои чувства ни от кого, даже от жены. Двое сыновей, которых Розамунда родила Генриху, стали для Ллиеноры настоящим оскорблением. Измену короля она расценила как низкое предательство. Его неверный шаг сделал королеву самым непримиримым врагом собсгвешюш мужа. Л ведь простив супругу его непостоянство, она могла бы снова стать ему деятельной помощницей и вместе с ним встретить старость в окружении любяпщх детей и внуков. Возможно, что тогда история Европы сложилась бы иначе. Но Алиенора отнеслась к появлению Розамунды без должной широты взглядов и теперь желала только одного: причинить Генриху такую же боль, какую испытала она сама. Упорно и целенаправленно она стремилась разрушить самое для него дорогое; то, что когда-то с таким азартом и увлечением они создавали вместе, — его Анжуйскую империю.
В это время истинным домом Алиеноры снова стал Пуату, стильный трод аквитанских герцогов. Там она жила вместе со вторым сыном Ричардом — самым любимым ее ребенком. Он, как и его старший брат, был помолвлен с дочерью французского короля, Аделаидой (или Алисой). Девочку привезли ко двору Ллиеноры в пятилетнем возрасте, и королева с жалостью и досадой смотрела на некрасивого ребенка. Ее прекрасный Ричард заслуживал лучшего. Но, с другой стороны, непритязательная дурнушка не сможет отнять у нее любовь сына.
Превратив свой двор в центр куртуазной и рыцарской жизни того времени, королева господствовала не только над вассалами, по и, благодаря живому уму и способности рождать вокруг себя поэзию, над рыцарственными придворными, поэтами и трубадурами. Все сс дети собирались при этом прелестном дворе, в том числе старшие дочери от Людовика, Мария и Алиса. Золотая молодежь боготворила свою королеву. Она сумела сохранить обаяние молодости, чистоту кожи, стройность осанки, ясность взгляда и приобрела спокойную мудрость женщины, много испытавшей в этой жизни. Всюду, где ей приходилось жить во время замужеств, Алиенора держала в свите трубадуров и жонглеров из Лангедока и привносила в жизнь местной знати культ Прекрасной дамы, жизнерадостность и роскошь обихода. Разумеется, столь чуждые Северной Франции нравы и поведение нс способствовали сохранению репутации. Должно быть, отсюда пошли слухи, что Алиенора «любила многих». Но говорившие так забывали о колоссальном высокомерии властительницы Аквитании.
А она, прсдашгая Генрихом, лелеяла одну мысль: отнять у него власть и передать сс сыновьям. Генрих сам как будто способствовал се планам. Он обеспечил принцам звучные титулы и богатые владения. Старший, Генрих Молодой Король, получил Нормандию, Мэн и Анжу. Ричарду досталась Аквитания, Жоффруа — Бретань. Алиенора подталкивала мужа к такому разделу; к этому же стремился и французский король, чтобы уничтожить единство власти во владениях Анжуйского дома.
Раздел континентальных владений стал началом новых войн между Англией и Францией. И Людовик не устоял бы против своего соперника, не найди он союзников в самом лагере английского короля: сначала в лице архиепископа Кентерберийского Томаса Беюсета, затем — в мятежных сыновьях Генриха.
Какой-то злой рок тяготел над злосчастным Анжуйским домом; в нем беспрестанно господствовали зависть и пена-висть. Анжуйская кровь бурлила в жилах принцев; подрастая, они жаждали власти, золота, титулов и нс питали никакого уважения к королю. То один за другим, то все вместе восставали они против Генриха. Горячие, непокорные и гордые, принцы позволили Людовику VII втянуть их в борьбу против собственного отца. Это Алиенора, неумолимая, как Немезида, мстила человеку, предавшему ее.
Вссрсдинс70-хгг.королсвасплслаособснноопаспый заговор против прсдатсля-супруга и вовлекла в него сыновей. Эта лихорадочная активность заговорщиков нс осталась незамеченной Генрихом. Но он не мог поверить, что для его свержения готовы объединиться собственные жена и сыновья. Коща же верные источники подтвердили существование плана лишения его власти и назвали организатором королеву Алисно-ру, он поступил, как всегда, решительно: арестовал супругу. Ес схватили в то время, как опа, переодетая в мужское платье, спешила укрыться от гнева короля во владениях своего первого мужа, и препроводили в угрюмый и неприступный замок Шинон.
Долгих шестнадцать лет продолжалась война короля с сыновьями. Но даже ради восстановления мира в стране Генрих не соглашался освободить Алиснору. Ее разрушительная миссия перевела королеву в разряд его врагов. Ей перевалило за пятьдесят, и впереди маячил только мрак старости и одиночества. На возмущенные уговоры европейских правителей примириться с женой или хотя бы смягчить сс заточение Генрих отмалчивался. Правда, из мрачного Шпиона она была переведена в Солсбери, но только потому, что там было легче контролировать ее содержание. Она не была узницей в прямом смысле слова: по се желанию ес переводили из одной королевской резиденции в другую, она не была лишена привычного штата прислуги и удобств, приличествующих знатной даме столь высокого ранга, могла принимать окрестных дворян и выезжать на охоту. Вместе с королевой находилась сс самая младшая дочь Иоанна — как видно, Генрих считал полезным для принцессы перенять обычаи и манеры жены. Но самым страшным для нес была невозможность общения с сыновьями.