– Капитан Олайн! Так это, на самом деле, вы! А я думал, меня разыгрывают. Проходите, садитесь, – он указал на одно из стоявших рядом кресел. – Что привело вас ко мне и без охраны?
– Я ищу дочь. Поиски привели меня сюда.
– Ищете дочь? – ещё больше удивился Хаскетт. – Я и не знал, что у вас есть дочь. И вы думаете, она у меня?
– Ходят слухи, что, примерно, три месяца назад вы похитили девушку на Торговом пути.
– Да, было дело, – не стал отрицать Хаскетт. – И вы думаете, это ваша дочь?
– Я не утверждаю этого наверняка, но если вы назовёте мне имя этой девушки, я скажу вам, так это или нет.
Хаскетт задумчиво посмотрел на капитана, и на его выразительных губах заиграла чуть насмешливая улыбка.
– Вот хитрая бестия… – через минуту пробормотал он. – Она сказала, что её зовут Элайна Коррис.
Олайн невольно вздрогнул. Он и боялся, и надеялся на подобный ответ.
– Да, это она, – грустно кивнул он. – Коррис – родовое имя её матери.
– Вот это да! – радостно воскликнул барон. – Моя невеста – дочь великого капитана Олайна! Соседи умрут от зависти!
– Я могу увидеться с ней? – тихо спросил капитан.
– Нет, – быстро ответил Хаскетт. Улыбка сбежала с его лица, и оно стало суровым и холодным. – Это невозможно.
– Почему?
– Она ещё находится в Башне Невест. Вам, как и мне, придётся подождать несколько дней, и тогда вы, в любом случае, сможете с ней встретиться и поговорить.
– Вы мне обещаете?
– Даю слово.
– А если… Если Элайна скажет «нет», согласны ли вы взять мою жизнь взамен её?
Барон посмотрел на сидящего напротив мужчину долгим непроницаемым взглядом и холодно произнёс:
– Если Элайна скажет «нет», ваша жизнь не будет стоить ни гроша.
Глава 5
Заключение в Башне Невест изрядно надоело Элайне, но она не желала ни на час сокращать определённый ею самой же срок, всё время подсознательно на что-то надеясь. Конечно, она пыталась бежать, и не единожды, но каждый раз натыкалась на сильную охрану. Её вежливо, но решительно водворяли на место, не говоря ни слова упрёка. По-видимому, такое поведение «невесты поневоле» было естественным.
Амарис Хаскетт иногда навещал её, вёл вежливые, ничего не значащие беседы, преподносил скромные подарки в виде недорогих украшений или охотничьих трофеев. Однажды он принёс ей клетку, в которой сидел маленький испуганный лэй. Элайна всем сердцем полюбила это прекрасное, но боязливое существо, и лэй, вскоре, привязался к ней. Он брал пищу из её рук, бегал по её плечам и голове, заглядывая в уши и глаза и щекоча их своими длинными пышными усами. Девушка смеялась, как счастливый ребёнок, и общение с любимцем стало самым светлым и радостным пятном в однообразной монотонной жизни.
Подружилась Элайна и с рабыней Мойной. Женщина искренне привязалась к девушке, и часто уговаривала дать согласие на брак и не губить юную жизнь. Она рассказала пленнице, какая страшная участь ожидает её в случае отказа, но смерть на холодных скалах не пугала девушку. Смерть и забвение предпочтительнее унылой беспросветной жизни с нелюбимым или, даже, ненавистным человеком.
Правда, барон Хаскетт не вызывал у девушки ненависти. Да, он похитил её и принуждал к нежелательному браку. Но сделал так не из прихоти, а поступил по обычаям предков. Её мать тоже следовала обычаям, выбирая мужей по своему желанию и воспитывая детей по своим законам. Элайна не приняла обычаев матери, но, даже следуя обычаям отца, похищенная девушка уже не может вернуться в свой дом. Так почему она упрямится? Элайна и сама не знала. Возможно, из-за подспудного неприятия принуждения.
Элайне едва исполнилось девятнадцать. Хотя в Илларии это считается самым приемлемым брачным возрастом, девушка совсем не мечтала о замужестве. Возможно, сказывалась кровь матери, но к мужчинам Элайна относилась равнодушно, и ценила в них, прежде всего, душевные качества, а не внешние данные. Хотя барон Хаскетт и привлекателен снаружи, но девушка ощущала его холодность и равнодушие по отношению к ней, а это раздражало. Возможно, если бы Амарис выказывал хотя бы зачатки влюблённости или оказывал более горячие знаки внимания, она бы сдалась гораздо раньше и произнесла долгожданное «да». Но барон относился к ней, скорее, как к сестре – с долей уважения и вынужденного терпения. А это бесило девушку, и каждый раз, при встрече, они вели себя, как два скрытых врага, а не как будущие муж и жена.
Мойна, желая склонить подопечную к браку, постоянно расхваливала хозяина, рассказывая о его настоящих и мнимых достоинствах, описывая добродетели и затушевывая недостатки. Девушка слушала её болтовню вполуха, полагаясь лишь на своё мнение и принимая собственные решения.
Когда четвёртая попытка побега тоже закончилась неудачей, Элайна, казалось, смирилась, став пассивно ждать часа «Х», когда наступит время произнести одно из двух роковых слов. Она наслаждалась каждым прожитым днём относительной свободы, став капризной и требовательной. Казалось, Элайна уже приняла решение и успокоилась. Тревога и глубокие раздумья больше не омрачали её чело, не туманили тёмных блестящих глаз, не беспокоили душу. Амарис сразу заметил перемену в поведении пленницы, так как она перестала насмехаться, дерзить и отвечать колкостью на любое слово, и понял это так, что пленница "созрела". В душе он, возможно, и любил девушку, как-то незаметно эти чувства овладели им. Но непонятная гордость не давала проявить это внешне, и он продолжал представать перед Элайной холодным и равнодушным господином.
Время тянулось медленно, но текло неотвратимо. Приближался роковой день. С каждым днём Элайна становилась спокойней и молчаливей, подолгу стояла у окна, глядя на летнее небо, по которому бежали лёгкие пушистые облака. Мойна, мучимая беспокойством, лишь тяжело вздыхала, глядя на госпожу, но не решалась нарушить её спокойное созерцание.
И вот наступил решающий день. Три месяца истекли. Однажды утром в комнату Элайны вошла взволнованная Мойна и тихо произнесла:
– Господин барон пришёл за ответом, госпожа…
И хотя девушка давно ждала этих слов, но сердце её тревожно сжалось. Она отвернулась от окна, где, как обычно, стояла, и, стараясь казаться спокойной, ответила:
– Пусть войдёт.
Облокотившись о стену, заложив руки за спину, безмолвно смотрела на поднимавшегося по лестнице мужчину. Барон ступил в комнату и посторонился. За ним вошли два воина. Один держал в руках грубую верёвку, другой роскошный женский наряд.
Амарис испытующе посмотрел на невесту. Девушка казалась спокойной, даже, как бы, равнодушной. Словно напряжение трёх прошедших месяцев истощило все душевные силы.
– Итак, сударыня, пришёл тот час, когда вы должны окончательно решить – со мной вы или нет… – заговорил барон. – Не торопитесь! – поспешно добавил, видя, что девушка собирается что-то сказать. – Я ждал долго, могу подождать ещё несколько минут. Ещё раз хорошенько подумайте, а затем говорите.
Элайна, которая, и правда, собиралась произнести роковое слово, закрыла рот и посмотрела на жениха более внимательно. За три месяца регулярных встреч она научилась немного понимать характер барона, и сейчас увидела, что под маской сдержанности, Хаскетт скрывает волнение. Неужели, он боится отказа?
– Амарис… – Впервые за три месяца знакомства, Элайна назвала жениха по имени. – Прежде, чем я сообщу вам о своём решении, ответьте на один вопрос…
– С удовольствием, сударыня.
– На какой ответ вы надеетесь?
Барон слегка растерялся от такого прямого вопроса, но тут же собрался и осторожно ответил:
– Ваша смерть опечалила бы меня… Намного больше, чем мне того бы хотелось… Но, думаю, намного печальней стал бы ваш отец.
– Мой отец? – встрепенулась девушка. – Что вы знаете о нём?
– Капитан Олайн почтил меня своим присутствием… Но мы отвлеклись. Время разговоров закончилось. Итак, ваше слово, сударыня.