Один из «юнкерсов» вдруг отвалил в сторону, таща за собой дымный хвост, пролетел немного, сильно кренясь на обрубленное крыло, и рухнул в лес, взметнув вверх пламя и черный дым, верхушки деревьев и куски своего дюралевого тела.
Неожиданно над рекой появилась шестерка наших И-16, застрекотали пулеметы, еще два «юнкерса» рухнули в лес на той стороне, остальные стали бросать бомбы куда попало, но сверху уже неслись вниз «мессера», и вот уже один за другим свалились в лес два наших «ишачка», но остальные настойчиво клевали «юнкерсов», кидаясь на них то снизу, то сверху, стараясь при этом уворачиваться от «мессеров». Через минуту весь этот клубок самолетов исчез из поля зрения.
— Поторопите ваших людей! — резко бросил Конев комдиву Стученко. — Чего они сбились на этом берегу? Ждут, когда мост разбомбят? Вы нужны на том берегу, а не на этом.
— Есть поторопить, товарищ командующий! — кинул руку к кубанке подполковник, вскочил на стоящего рядом вороного коня и, сопровождаемый ординарцем, поскакал к переправе.
Видно было, как он крутится среди сбившихся у переправы артиллерийских упряжек и тачанок, запрудивших дорогу, среди грызущихся лошадей и орущих ездовых, машет рукой с зажатой в ней плетью, и вот все это задвигалось, из этого клубка вырвалась одна упряжка, за ней другая, и через несколько минут клубок начал разматываться, будто комдив нашел в нем затерявшийся конец, решительно потянул за него, и река из повозок, лошадей и людей потекла, нигде не задерживаясь, на бешеном аллюре вымахивая на противоположный уклонистый берег и пропадая в пыли.
Наконец конница прошла, вслед за конницей потянулись танки. Среди угловатых «бэтэшек» выделялись могучие КВ и «тридцатьчетверки» со скошенными бортами. Было их не так уж много, но если правильно использовать их железную и огневую мощь, можно добиться хороших результатов. Да только экипажи «тридцатьчетверок» состоят в основном из молодых и малоопытных ребят, которые плохо используют преимущества новых машин, теряются перед препятствиями, часто подставляют борта под огонь немецких орудий. Не то что экипажи КВ, состоящие сплошь из офицеров, а водители в них званием не ниже старшины. Эти воюют грамотно. Хорошо бы этих офицеров по одному пересадить хотя бы на те же «тридцатьчетверки» — толку было бы больше, но танковое начальство без соизволения сверху не станет искать на свою задницу приключений. А Коневу тем более они не нужны.
Подбежал лейтенант-связист, доложил:
— Товарищ командарм! Вас вызывает «девятьсот тридцать первый».
«Девятьсот тридцать первый» — это на сегодняшний день позывной Сталина. И Конев поспешил в машину с радиостанцией.
— Здравствуйте, товарищ Конев. Как у вас идут дела? — прочитал Иван Степанович на узкой ленте, ползущей из чрева замысловатого аппарата. И тут же начал диктовать ответ, который, проходя через шифровальную машину, шел в эфир в виде точек и тире.
— Здравия желаю, товарищ Сталин. Дела у нас идут хорошо. Войска армии продвинулись в заданном направлении более чем на двадцать километров. Но противник постоянно наращивает удары из глубины, подтягивает резервы…
— Так вы собираетесь брать Духовщину или нет? — возник на желтоватой полоске текст, и Коневу представился Сталин, раздраженно посверкивающий рыжеватым глазом.
— Духовщину мы возьмем непременно! — воскликнул Конев с таким надрывом в голосе, точно сама мысль о том, что эта самая Духавщина не будет взята его войсками, есть ни что иное как оскорбление его лично и возглавляемых им войскам, так что даже видавший виды лейтенант-связист, стучавший клавишами, с удивлением глянул на генерала.
— Надеюсь, ваша уверенность не разойдется с вашей решительностью, — простучало в ответ. И тут же вопрос: — А не могли бы вы из дальнобойных орудий обстреливать этот город? По данным разведки, там расположен штаб крупного соединения противника.
— Мы уже готовим нашу дальнобойную артиллерию для такого удара, товарищ Сталин, — ответил Конев, не задумавшись ни на мгновение, хотя минуту назад у него и в мыслях не было ничего подобного.
— Желаю вам успехов.
— Спасибо, товарищ Сталин, — бодро поблагодарил Иван Степанович, и лейтенант быстренько отстучал последние три слова.
Аппарат еще какое-то время трещал и щелкал, наконец замер, лишь красные и зеленые лампочки перемигивались друг с другом на пульте управления.
Конев тут же велел адъютанту призвать начальника артиллерии армии, и, едва тот явился, решительно поставил перед ним задачу: срочно выдвинуть дальнобойную артиллерию и накрыть ею Духовщину.